Россия 2008. Часть 1. Политическая система России – эпоха «дуумвирата»

( Фрагмент книги «Россия 2008. Отчет о трансформации» )

Содержание:

• 1.1. Первые итоги работы новой политической модели с двумя центрами ↓
• 1.2. Новый формат системы сдержек и противовесов между элитами ↓
• 1.3. Новое правительство и старые конфликты ↓
• 1.4. Изменение Конституции РФ: причины и последствия ↓
• 1.5. Политические партии после выборов в Госдуму ↓
• 1.6. Экономический кризис и активизация политической жизни. Новые протестные движения и оппозиционные проекты ↓
• 1.7. Роль православной церкви в общественно-политической жизни страны. Борьба за пост патриарха ↓
• 1.8. Новые идеологические дискуссии ↓

1.1. Первые итоги работы новой политической модели с двумя центрами

Особенностью постэлекторальной ситуации в России в 2008 году было то, что экс-президент, в отличие от предыдущих электоральных циклов, остался в системе власти и зафиксировал свое место в ней, получив пост премьера. Таким образом, в политическом дискурсе обозначилась проблема «двух центров власти», которая, как оказалось потом, была во многом надуманной. Из этого ложного посыла возникла и тема «оттепели», которую стали развивать либеральные деятели, претендующие на членство в «команде» Медведева. В их понимании «оттепель» была удобным способом получить часть полномочий у «слабого» президента, поскольку полностью перехватить все рычаги власти у Владимира Путина «преемник» по ряду причин не мог (например, у Медведева были слабы позиции в «силовом лагере»). Как альтернатива «оттепели» была выдвинута конструкция «тандема», которая в итоге и победила.

Следует отметить, что политическая модель, которая сформировалась в 2008 году и получила условное название «тандем», не является исключительно новым элементом российской политической системы. Решение Владимира Путина остаться на посту премьера наполняет эту должность реальным содержанием - как это было до 2004 года. Сейчас по мере своего «укоренения» в должности президента Дмитрий Медведев все меньше занимается социальной политикой, экономикой (естественно, с поправкой на кризис, поскольку оставаться в стороне от борьбы с ним первое лицо государства не может), и все больше - «чистой» политикой. Владимир Путин сосредоточился на борьбе с кризисом. Во время второго «путинского» срока реальные решения, как по политике, так и по «социалке» с экономикой принимались президентом.

Итоги выборов 2 марта 2008 г. подтвердили прогнозы ведущих социологических центров, обнародованные за неделю до голосования, согласно которым Дмитрий Медведев мог рассчитывать примерно на 70% голосов (с учетом статистической погрешности). Данный высокий результат стал результатом комплекса причин как долгосрочного, так и краткосрочного характера. Во-первых, растущий уровень жизни населения привел к тому, что курс Владимира Путина стал пользоваться всё большей и большей поддержкой, что «ретранслировалось» на «преемника». Во-вторых, осенью 2007 года были предприняты эффективные усилия по мобилизации электората, и созданный во время парламентской кампании задел позволил обеспечить высокую явку и на президентских выборах.

Распространенное мнение о том, что Дмитрий Медведев победил исключительно потому, что доминировал в медиа-поле, вследствие чего имел самый высокий уровень узнаваемости среди электората, не подтверждается данными соцопросов. В частности, ВЦИОМ обнародовал итоги соцопроса, в котором анализировались причины победы Дмитрия Медведева на президентских выборах. По мнению социологов, победу «преемника» нельзя объяснить высоким уровнем его информационной активности, поскольку в январе-феврале его конкуренты (за исключением Андрея Богданова) имели более высокий рейтинг известности среди целевой аудитории. Исходя из анализа приведенных в данных соцопроса цифр, можно обозначить две основные причины победы «преемника».

Во-первых, большинство избирателей связывали с ним свои надежды как с «новой фигурой», в отличие от «старожилов» российской политики (то есть «моральный износ» публичных политиков 1990-х гг. был налицо). Во-вторых, значительное количество электората было уверено в победе Дмитрия Медведева, поэтому не пожелало, чтобы их голоса пропали «даром», и предпочли отдать их за фаворита президентской гонки.

Практически сразу после подведения итогов выборов развернулась борьба за их интерпретацию. В частности, утверждение о том, что «преемник» не смог повторить результат Владимира Путина в 2004 году (почти 70,3% голосов у Медведева против 71,3% у Путина) лишь отчасти соответствует действительности. С учетом более высокой явки абсолютный уровень поддержки населением Медведева оказался даже несколько выше - около 52,5 млн. голосов против примерно 49,5 млн. в 2004 году. При этом остается открытым вопрос о наличии у «преемника» собственного «ядерного» электората. Симпатизанты «преемника» (часть либерального крыла российской политики, а также игроки, рассчитывающие усилить собственные позиции после мая 2008 года) утверждали, что такой высокий результат является собственной заслугой Дмитрия Медведева, а вклад в победу Владимира Путина был минимальным. В свою очередь, противники подобной точки зрения утверждают, что весь электорат Путина внял призывам своего лидера и отдал голоса «преемнику», в то время как собственная «база» будущего главы государства как максимум составляла арифметическую разницу между результатом 2008 и 2004 гг., то есть около 3 млн. голосов.

Обе данные позиции представляются крайними точками зрения, авторы которых выдают желаемое за действительное. При этом вторая точка зрения является более обоснованной. Скорее всего, бесспорной заслугой Дмитрия Медведева является привлечение части голосов либерально настроенной общественности, которая воспринимала Владимира Путина как представителя «чекистского сообщества» и сторонника жесткой линии во внутренней и внешней политике, однако количество их голосов вряд ли превышает 4-7 млн.

Практически сразу с момента выдвижения Дмитрия Медведева в качестве «преемника» стали наблюдаться попытки ревизии итогов правления Владимира Путина. В качестве неофициального старта данной кампании можно рассматривать заявление-«предупреждение» Анатолия Чубайса, прозвучавшее в декабре 2007 года на съезде СПС. В частности, глава РАО ЕЭС предостерег «еще президента» от «демонизации» итогов 1990-х гг., намекнув, что «если плюешь в предшественников, то обязательно будь готов к тому, что рано или поздно то же самое сделают по отношению к тебе преемники».

Однако активная фаза данной кампании наступила в феврале 2008 года. Поскольку отрицательный опыт несистемной оппозиции выявил равнодушие населения к общеполитической и правозащитной тематике, особый упор оппонентами «режима Путина» был сделан на дискредитацию «практических» результатов деятельности главы государства. Изначально был представлен радикальный вариант - доклад Бориса Немцова и Владимира Милова «Путин. Итоги», в котором жесткой критике были подвергнуты практически все аспекты социально-экономической политики (ранее Милов частично излагал подобные тезисы в авторской колонке газеты «Ведомости»). В конце месяца был презентован более «умеренный» доклад Института экономики РАН, в котором также в целом негативно оценивались итоги правления второго российского президента, хотя прямые указания на это в тексте отсутствовали, а сам он носил гораздо более «сбалансированный» по сравнению со своим предшественником характер.

Заметную роль в вышеуказанном процессе играли «рейтинговые войны» с участием ведущих социологических центров. Некоторые разночтения в данных ведущих отечественных социологических центров начали проявляться еще во время президентской избирательной кампании. В частности, в конце января «Левада-центр» опубликовал рейтинг поддержки Дмитрия Медведева в качестве президента на уровне 82%. Аналогичные показатели по результатам опросов ФОМ и ВЦИОМ в тот период не превышали 55-60%. Таким образом, первая социологическая компания, которая имела более «либеральный» имидж, посылала сигнал «своему» кандидату о том, что он располагает уровнем поддержки выше, чем у Владимира Путина. Из этого как бы следовало, что в перспективе он может действовать без особой оглядки на своего предшественника.

Симптоматично, что презентация данного рейтинга состоялась незадолго до предполагаемого выступления «преемника» на внеочередном съезде Ассоциации юристов России, на котором ожидалось обнародование самой главной части программы Дмитрия Медведева.

Однако «час Х» был перенесен и наступил только в середине февраля в Красноярске, уже после того, как Владимир Путин выступил со своим «наказом» будущему президенту. Судя по тому, что речь «преемника» не содержала сенсационных моментов, он предпочел «не заметить» «намека» социологов. Однако настоящая конкуренция между социологическими службами в толковании происходящих в стране процессов развернулась уже после подведения итогов президентских выборов, когда стали известны первые данные - уровень явки и поддержки Дмитрия Медведева избирателями.

Особенностью второго витка соперничества версий является то, что данные социологических служб не противоречили друг другу в конкретных цифрах, как это было, например, с президентским рейтингом Дмитрия Медведева. Однако при этом центры делали акценты на различных аспектах восприятия Владимира Путина и его «преемника», что открывало широкие возможности для интерпретаций.

В частности, широкий резонанс получило исследование «Левада-центра», согласно которому лишь 10% россиян одобряют смену в России президентской республики на премьерско-парламентскую, в то время как около 2/3 опрошенных склонялись к сохранению статус-кво. В лояльных Дмитрию Медведеву СМИ это было истолковано (по крайней мере, на уровне заголовков) как признак недоверия Владимиру Путину (см., например, «Россияне не доверяют государство Владимиру Путину», Коммерсант, 31.03.2008). При этом, судя по анализу результатов самого соцопроса, такой результат демонстрировал, скорее, не критическую оценку россиянами деятельности второго президента РФ, а скорее скепсис по отношению к «Единой России», которая, по мнению опрошенных, одержала свою победу на парламентских выборах во многом благодаря прямой поддержке тогдашнего главы государства.

Несмотря на такую смысловую разницу в интерпретациях все ведущие социологические центры одинаково высоко оценили уровень поддержки как Владимира Путина, так и Дмитрия Медведева, при этом бывший президент уверенно лидировал. В частности, по данным ВЦИОМ, уровень личного доверия россиян к Владимиру Путину составлял 62%, в то время как у Дмитрия Медведева аналогичный показатель был на уровне 43%. Согласно опросам «Левада-центра», 77% респондентов в целом поддерживали действия Путина на посту президента.

Следует отметить, что социологические центры в своих опросах акцентировали внимание на различных аспектах и составляющих политического рейтинга обоих президентов. В частности, «Левада-центр» при опросах пытался выстроить смысловую связку «Путин - «Единая Россия». ВЦИОМ, в свою очередь, особый акцент делал на связке «Медведев - Путин», что объясняло высокий рейтинг и результаты «преемника». В частности, 28% опрошенных голосовали за Дмитрия Медведева только потому, что он позиционировался как «преемник Путина». Опросы ВЦИОМ демонстрировали гораздо более высокий уровень приятия населением обоих президентов по сравнению с Борисом Ельциным. В частности, если в Ельцине большинство (64%) затруднялось найти положительные качества, то в Путине и Медведеве свыше половины опрошенных (53% и 65%) затруднились обнаружить отрицательные черты.

После объявления Дмитрия Медведева «преемником» Владимира Путина «группы либерального реванша» активизировали свою деятельность. На первом этапе, который длился примерно два месяца после 10 декабря 2007 года, среди «блока недовольных» господствовали «шапкозакидательские» настроения. В частности, широкую популярность получило составление разного рода списков теневого состава правительства и Администрации президента РФ, которые якобы должен был учесть Дмитрий Медведев при формировании новых органов власти.

Второй этап, самый протяженный, продлился с февраля (когда стало ясно, что президент Владимир Путин не собирается отказываться от власти) до начала мая 2008 г. - вплоть до обнародования реального состава Кабмина и АП.. Его основным содержанием стала «война интерпретаций» относительно будущих ролей Владимира Путина и Дмитрия Медведева, начатая еще во время первого этапа, когда кандидату в президенты посылались четкие сигналы относительно наличия у него собственного «ядерного» электората.

На завершающем отрезке второго этапа, когда стала видна конфигурация выстраиваемой Владимиром Путиным системы власти, в которой свобода маневра для Дмитрия Медведева была существенно ограничена, сторонники его «усиления» стали продвигать идею «нигерийского сценария». В этой стране президент Обасанджо, уходя со своего поста, не пожелал менять Конституцию и порекомендовал в качестве «преемника» малоизвестного губернатора. По расчетам Обасанджо, данный кандидат должен был находиться целиком под его контролем, однако через год тот начал играть против своего патрона. Продвижение данного сценария в российском медиа-поле было направлено уже не на Дмитрия Медведева или население, а на элиты, желание которых сохранить Владимира Путина в качестве верховного арбитра становилось все более явным. Кроме того, соцопросы все более явно демонстрировали, что в качестве «верховного правителя» население по-прежнему воспринимает Владимира Путина, даже после смены им статуса президента на премьерский.

Переломным моментом стало переназначение большей части действующего состава АП и правительства, что уже никак не вписывалось в рамки «нигерийского сценария».

1.2. Новый формат системы сдержек и противовесов между элитами

Владимир Путин практически до последнего дня пребывания в президентской должности продолжал выстраивать властную конфигурацию, которая в рамках Конституции должна была обеспечить передачу значительной части организационно-кадровых полномочий от президента к правительству. Подавляющая часть данной работы была проведена во второй половине апреля. Возможно, в какой-то момент Владимир Путин решил, что Дмитрий Медведев полностью не прошел «тест на лояльность», и активизировал деятельность по выстраиванию «страховочных» механизмов.

Особое значение в данных аппаратных маневрах имело установление контроля над региональными властями. Этот процесс получил свое развитие в самом конце апреля, когда Владимир Путин изменил свой собственный указ годичной давности, касающийся отчетов властей субъектов РФ перед федеральным Центром. Если ранее данные отчеты направлялись президенту, то теперь их должно было рассматривать и оценивать правительство. Следует отметить, что с точки зрения права подчиненность глав регионов правительству не нарушает конституционного принципа разделения властей, поскольку оба субъекта относятся к исполнительной ветви.

Одновременно с этим «вертикаль» власти была продлена до муниципального уровня - аналогичная по структуре система оценок была введена и в отношении муниципалитетов. В указе нет информации о том, кто или какой орган будет выносить вердикт и что ждет тех глав муниципальных образований, которые получат отрицательную оценку. При этом главы городских округов и муниципальных районов должны каждый год до 1 мая «представлять в высший исполнительный орган исполнительной власти» своего субъекта федерации «доклад о достигнутых значениях показателей».

Скорее всего, данный шаг преследовал две цели. Во-первых, усилить контроль исполнительной власти над муниципалитетами, поскольку административный ресурс, особенно в «столицах» регионов и крупных городах, контролируют именно муниципалы. Во-вторых, это можно рассматривать как попытку компенсировать потери губернаторов от выстраивания «вертикали» центр-регионы и гарантировать их лояльность Владимиру Путину, который дал им дополнительный ресурс в борьбе за власть с муниципальными властями.

Назначения, как в правительстве, так и в Администрации президента демонстрировали, что Владимир Путин намерен и имеет все основания сохранить за собой абсолютное доминирование в российской политике. Как и прогнозировали эксперты ЦПКР, в целом кадровый состав высшего органа исполнительной власти не претерпел серьезных изменений, а новые назначения были связаны преимущественно с приходом из АП членов «команды» Владимира Путина. В частности, знаковым моментом стало то, что в кресло вице-премьера переместился лидер «силовой» элитной группы, ранее замглавы АП Игорь Сечин.

Определение состава АП изначально являлось самой яркой интригой кадровых договоренностей «тандема», поскольку было ясно, что правительство будет почти целиком состоять из выдвиженцев Владимира Путина. Судя по состоявшимся назначениям, такое же правило на первых порах соблюдается и в президентской Администрации, где до определенного момента, наступившего уже в 2009 году, Дмитрий Медведев руководствовался принципом едва ли не абсолютной кадровой преемственности. Единственное значимое исключение - назначение члена личного кадрового пула «преемника» Константина Чуйченко главой влиятельного Контрольного управления президента. С этой должности начинал свою карьеру в Москве и Владимир Путин.

Однако при этом Дмитрий Медведев назначил на ключевую должность своего помощника по кадрам экс-главу Росфинмониторинга Олега Маркова. Этот чиновник уже работал в АП на должности замглавы президентского протокола. Новый назначенец является членом личного кадрового «пула» Владимира Путина. При этом он также находился в «союзнических отношениях» с «кремлевскими кадровиками», лидером которых было принято считать Виктора Иванова, возглавившего позже Госнаркоконтроль. Таким образом, тенденция переназначения членов «команды Путина» в Администрации Дмитрия Медведева получила свое продолжение. Следует отметить, что помощник президента по кадровым вопросам готовит главе государства представления на всех ключевых назначенцев в российской власти. Так, ранее Виктор Иванов имел серьезное влияние в российской политике не только из-за формальных полномочий, но и из-за существенного неформального аппаратно-кадрового «веса», который Олегу Маркову еще предстоит набрать (за 2008 год он существенно укрепил свои аппаратные позиции).

Если рассматривать состоявшиеся назначения с точки зрения обновления власти и ротации элит, то таковых не произошло. Имело место «перетекание» кадров из одной ветви власти в другую, в первую очередь, из АП в правительство. Что симптоматично, это касалось как членов «команды» Владимира Путина (например, Игоря Сечина), так и Дмитрия Медведева (Александр Коновалов). Таким образом, Владимир Путин способствовал еще переплетению клановых интересов, что служит условием сохранения его роли верховного арбитра во внутриэлитных конфликтах. Те новые назначенцы, которые пришли в правительство не из АП, ранее работали в подконтрольных государству отраслях, как, например, новый министр энергетики Сергей Шматко, и входят в сферу влияния уже существующих ведущих элитных групп.

Расчеты некоторых наблюдателей и представителей элитных групп на ослабление позиций «кремлевских силовиков» во главе с Игорем Сечиным не оправдались (данную элитную группу теперь еще более уместно называть «радикальными силовиками»). Бывший замглавы АП при переходе в правительство в целом подтвердил уже на формальном уровне ранее существовавшие у него неформальные властные полномочия. Вице-премьер курирует теперь энергетику и природопользование, а также получил контроль над всей промышленностью (кроме ОПК).

Следует отметить, что подобное сохранение позиций Игорем Сечиным было уравновешено фактическим понижением статуса ряда членов его группы. В частности, бывший глава Минюста Владимир Устинов был назначен полпредом президента в Южный федеральный округ, а экс-руководитель ФСБ Николай Патрушев переместился в кресло секретаря Совбеза. Однако эти понижения не являются симптоматичными, и номенклатурный вес отставников впоследствии может быть скорректирован. Особенно это актуально для Николая Патрушева, поскольку в силу «размытой компетенции» Совбеза данный орган может быть как «техническим» органом, так и представлять собой самостоятельный центр влияния и стартовую площадку для дальнейшего карьерного «взлета», как это было, например, во времена «секретарства» Владимира Путина.

Следует отметить, что ориентирующийся на «силовиков» глава МВД Рашид Нургалиев, вопреки ожиданиям, сохранил свой пост. Новый глава ФСБ Александр Бортников и ранее представлял собой самостоятельный центр влияния в ведомстве, имея прямой доступ к Владимиру Путину. Как принято считать, в целом он также ориентирован на «силовиков», хотя и не связан так тесно с данной элитной группой, как Патрушев. Новый глава Госнаркоконтроля Виктор Иванов также считается тактическим союзником Игоря Сечина. Глава АП Сергей Нарышкин, по некоторым данным, работал в органах внешней разведки, что дает основания причислить его к когорте «силовиков», хотя и умеренных. Поскольку он известен своим бесконфликтным стилем работы, то его основной задачей на новом месте является обеспечение взаимодействия АП и правительства в решении стратегических вопросов.

Стоит также отметить, что при перестановках в Кабмине был сделан знаковый ход, предназначенный для «считывания» западными и отечественными правозащитниками. Функции регистрации НКО, в том числе и российских представительств международных организаций, были переданы от Росрегистрации, перешедшей из подчинения Минюста к МЭРТ, к Министерству юстиции. При этом Минюст возглавил считающийся представителем «команды» Медведева бывший полпред президента в ПФО Александр Коновалов.

Структурное реформирование правительства подтвердило предположение экспертов ЦПКР о том, что отказ от принципов административной реформы прошел точку невозврата. Правда, ранее считалось, что в структуре будущего Кабмина будет сделана ставка на увеличение числа госкомитетов, которые появились в системе исполнительной власти прошлой осенью, когда премьер-министром был назначен Виктор Зубков.

Статус и полномочия госкомитета прямо противоречили основной идее административной реформы - разделению правительственных ведомств на разработчиков отраслевой госполитики (министерства), госконтролеров (службы) и ведомства, оказывающие услуги (агентства). Госкомитет (ГК) - федеральный орган исполнительной власти, который одновременно осуществляет функции по выработке госполитики и нормативно-правовому регулированию, контролю и надзору, а также по оказанию государственных услуг и управлению госимуществом, «если это предусмотрено положением об указанном федеральном органе исполнительной власти».

Помимо этого госкомитеты располагали и другими полномочиями министерств - имели право вносить в правительство нормативно-правовые акты, предложения по федеральному бюджету (в части, касающейся сферы деятельности госкомитета). Особо было отмечено в сентябрьском президентском указе, что председатель ГК «пользуется иными правами федерального министра». В постановлении правительства, принятом в начале апреля 2008 года, закреплялись и развивались положения президентского указа, особенно в части закрепления за ГК полномочий всех трех уровней правительственных структур.

Однако при формировании новой структуры правительства была сделана ставка на отказ от ГК - имевшиеся два ведомства были преобразованы в агентства и подчинены соответствующим министерствам. Еще одна тенденция - сокращение числа агентств. В частности, в структуре правительства были ликвидированы Федеральное агентство по здравоохранению и социальному развитию (Росздрав), Федеральное агентство по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству (Росстрой), Федеральное агентство по промышленности (Роспром) и Федеральное агентство по энергетике (Росэнерго), а их функции переданы соответствующим министерствам. При этом процесс сокращения числа агентств не носил тотального характера. В частности, даже было создано Федеральное агентство по делам Содружества независимых государств (СНГ), подведомственное МИДу.

Между тем тенденция к выстраиванию вертикали подчинения в рамках правительства и отказ от самостоятельности агентств и служб просматривается довольно четко. В частности, если раньше главы министерств могли давать профильным ведомствам поручения и контролировать их исполнение, то в настоящее время - они спускают сверху обязательные для исполнения указания. Кроме того, сокращение числа ведомств пока не завершено. В 2009 году должно состояться слияние Федеральной регистрационной службы, Роснедвижимости и Роскартографии. Кроме того, правительство избавилось от еще одного «рудимента» - специализированного госучреждения в лице РФФИ, чьи функции были переданы ФАУГИ.

Было объявлено о формировании президиума правительства, куда помимо вице-премьеров вошли несколько ключевых министров. Данный ход обусловлен логикой структурных изменений в исполнительной власти, в частности, увеличением количества заместителей главы Кабмина. За счёт этого Владимир Путин дистанцировался от «текучки», а также ограничил прямой доступ к своей персоне «второстепенным» членам правительства, поскольку заседания этого органа в полном составе проводятся примерно раз в месяц. Экс-президент сосредоточился на решении стратегических задач, в то время как рутинные вопросы решаются на уровне его заместителей.

Другая задача формирования президиума - получение части полномочий, ранее закрепленных за главой государства. В состав президиума вошли главы Минобороны, МВД и МИД, то есть ведомств, подчиненных непосредственно президенту РФ. В пользу предположения о том, что Владимир Путин намерен сохранить полный контроль над силовым блоком, свидетельствует и факт назначения одного из лидеров «силовиков» Виктора Иванова главой Госнаркоконтроля.

Также следует отметить, что протеже Дмитрия Медведева, министр юстиции Александр Коновалов не вошел в состав президиума, хотя ранее глава этого ведомства имел такую прерогативу. В частности, последний раз президиум правительства был сформирован в январе 2000 года во главе с тогдашним премьер-министром Владимиром Путиным. В его состав вошли тогда шесть вице-премьеров, а также министр путей сообщения, глава МИДа, руководитель аппарата правительства, руководители МВД и Минобороны, министр юстиции и министр экономики. Таким образом, новый путинский президиум копирует модель восьмилетней давности за исключением МПС и Минюста. Кроме того, по сравнению с предыдущим вариантом к числу членов президиума добавились руководители Минздравсоцразвития, Минрегиона и Минсельхоза.

После майских перестановок стала ясна диспозиция и распределение неформальных сфер влияния членов «тандема» в 2008 году. Среди различных классификаций можно выделить еще один «водораздел» - по ветвям власти, где распределение «аппаратной компетенции» выглядит особенно четко.

Из трех ветвей власти две «основные» (согласно менталитету и российской политической культуре) контролируются Владимиром Путиным - это исполнительная и законодательная ветви. Наиболее важным административным «активом», безусловно, является исполнительная «вертикаль», которая включает в себя как федеральный (правительство), так и региональный (представительства федеральных ведомств и местные власти) уровни. И, если тотальное доминирование Владимира Путина в правительстве не вызывало вопросов и до его утверждения премьер-министром, то в последнее время все четче становится заметным аналогичное доминирование и на региональном уровне.

Отчасти оно обусловлено мерами, принятыми Владимиром Путиным еще до окончания срока своих президентских полномочий, например, частичным переносом процедуры аттестации губернаторского корпуса из АП в правительство (ежегодные отчеты). При этом, судя по косвенным данным, главы субъектов РФ во многом сами ориентировались на Владимира Путина как лидера «тандема». В пользу этого свидетельствуют и частые встречи представителей губернаторского корпуса с премьером, чего не наблюдалось при его предшественниках. Кроме того, не следует забывать, что многие губернаторы также являются членами «партии власти», лидер которой именно Путин.

Также абсолютными являются позиции Владимира Путина и в Государственной Думе - нижняя палата полностью контролируется «Единой Россией». В Совете Федерации ситуация несколько сложнее. С одной стороны, многие сенаторы являются членами ЕР. Кроме того, их выдвигают губернаторы и местные парламенты, также в целом подконтрольные премьер-министру и «партии власти». С другой - спикер СФ Сергей Миронов после решения Владимира Путина возглавить ЕР стал активно «продвигать» себя в качестве союзника Дмитрия Медведева, в том числе уже на уровне публичных заявлений. Например, продолжая критиковать в мае идею перехода к парламентской республике, в конечном итоге он сделал резкое заявление относительно того, что в России нет пропрезидентских телеканалов. Активность главы Совфеда вызвала раздражение у той части элиты, которая ориентируется на Владимира Путина. Примечательно, что на церемонии инаугурации нового главы государства собравшиеся встретили аплодисментами появление спикера Госдумы Бориса Грызлова и, напротив, глухим молчанием выход Сергея Миронова.

Судя по всему, значительное (но не абсолютное) доминирование при негласном разделе полномочий Дмитрий Медведев получил в третьей по степени значимости (по неофициальной иерархии) ветви власти - судебной. Это во многом обусловлено особенностями его карьерного пути (преподавание на юрфаке СБбГУ и юридическая практика), в ходе которого и формировался личный кадровый «пул» нынешнего президента РФ, состоящий в основном из выходцев из «правовой» корпорации.

В первой половине года наблюдался заметный рост активности представителей «юридической корпорации». Первым значимым шагом стал демарш Высшего арбитражного суда, предпринятый еще в апреле, до инаугурации Дмитрия Медведева. В частности, ВАС, который возглавляет протеже нынешнего президента Антон Иванов, принял постановление, существенно ограничивающее применение налоговиками статьи 169 ГК, которая в последнее время была серьезным инструментом налогового ведомства по переделу собственности. Следует отметить, что статья 169 активно использовалась как в «деле ЮКОСа», так и в других резонансных спорах, например, в «деле «Русснефти». Принятие постановления дало шанс на частичный пересмотр этих судебных решений.

Позднее усиление роли судейской корпорации проявилось в виде ее открытого конфликта с аппаратными противниками. В частности, зампред ВАС Елена Валявина, которую также принято относить к «команде» Медведева, в суде под присягой обвинила чиновника из АП Валерия Боева в попытках оказать на нее давление. И хотя данный инцидент в целом был направлен на ослабление позиций бывшего помощника президента РФ по кадрам Виктора Иванов, чьим протеже являлся Боев, тенденция к стремлению судебной ветви власти получить больше влияния на текущие процессы налицо.

Судя по всему, элитные круги начали осознавать, что разграничение сфер влияния между двумя политиками проходит именно по вышеуказанной границе, что представителям судейского корпуса в качестве своего покровителя и верховного арбитра следует рассматривать Дмитрия Медведева, и это не повлечет никаких санкций со стороны «путинцев». В частности, глава Верховного суда Вячеслав Лебедев сообщил, что его ведомство предложит законопроект о корректировке Уголовно-процессуального кодекса. В соответствии с поправками, прокуратура, требуя снять неприкосновенность с депутата или сенатора, сможет обращаться к парламентариям напрямую - минуя судебные инстанции. В случае реализации данной инициативы усиливаются позиции Генпрокуратуры - другого представителя «юридической корпорации» - которую возглавляет лояльный Дмитрию Медведеву Юрий Чайка.

Следует отметить, что с данной инициативой выступил глава ВС, который в отличие от председателя ВАС не входит в «команду» президента РФ. Более того, Вячеслав Лебедев неоднократно вступал в заочную полемику с Антоном Ивановым относительно путей и методов реформирования судебной системы. Наконец, оба «главных судьи» практически с момента назначения Иванова негласно соревновались за статус основного лоббиста интересов всего судейского сообщества. Судя по всему, теперь этот неформальный титул единодушно присужден президенту РФ.

Помимо судебной ветви власти, которая в целом относится к сфере компетенции «преемника», все более четким становится водораздел между двумя полномочиями топ-политиков и в сфере экономики, который выглядит весьма логичным с точки зрения общественных ожиданий, как в отношении Дмитрия Медведева, так и Владимира Путина. В частности, все более явным становится курирование «преемником» среднего и малого бизнеса, в то время как его предшественник сосредотачивается на взаимодействии с крупным, преимущественно сырьевым и экспортно-ориентированным предпринимательством, в первую очередь, госкомпаниями. При этом во второй половине года Медведев также стал оказывать «знаки внимания» представителям крупного бизнеса.

Дмитрий Медведев практически сразу с момента своего вступления в должность сделал ряд заявлений о подготовке пакета документов, направленного на дебюрократизацию экономики. Основными бенефициарами нововведений должны были стать как раз представители малого и среднего бизнеса, поскольку инициативы главы РФ предусматривают сокращение числа проверок со стороны контролирующих органов и т.п.

Владимир Путин, в свою очередь, продолжал демонстрировать намерение работать преимущественно с «олигархическим» бизнесом. В частности, в ходе ротации состава Совета по конкурентоспособности и предпринимательству «приоритеты» сместились явно в пользу крупных бизнесменов. В нем остались Алексей Миллер («Газпром»), Владимир Якунин (РЖД), Вагит Алекперов («Лукойл»), Петр Авен (Альфа-банк), Олег Дерипаска («Базэл»), Владимир Евтушенков (АФК «Система»). Среди «новичков» - Владимир Потанин («Интеррос»), Рубен Варданян («Тройка диалог»), Валерий Безверхний (Объединенная авиастроительная корпорация). Многим представителям среднего бизнеса пришлось покинуть структуру. В частности, были исключены Сергей Недорослев («Каскол»), Алексей Нечаев («Фаберлик»), Виктор Авдеев («Унихимтек»), Игорь Бабаев (Черкизовский мясоперерабатывающий завод). При этом представители отраслевых объединений малого и среднего бизнеса (Сергей Борисов, «Опора России») сохранили членство в Совете.

За все восемь лет своего существования данный орган практически не функционировал, однако во время премьерства Владимира Путина, возможно, он станет одним из основных формальных каналов общения главы правительства с крупным бизнесом.

Не слишком определенным остается раздел сфер влияния между двумя политиками в «социалке». Глава правительства серьезно занимается этой отраслью, в то время как Дмитрий Медведев еще со времен «преемственничества» имеет устойчивую репутацию «социального» госдеятеля.

1.3. Новое правительство и старые конфликты

Внутриэлитная борьба в течение года носила весьма оживленный характер. И, если изначально элиты пытались использовать фактор «кажущегося двоецентрия» в российской власти, то позднее они действовали уже без попыток «стучаться в обе двери попеременно». Во многом стабильность властной конструкции была обусловлена политикой Владимира Путина на переплетение интересов ведущих элитных групп. Избрание Виктора Зубкова председателем совета директоров «Газпрома» хотя и было давно ожидаемым, однако в целом внесло существенные корректировки в существующие внутриэлитные расклады. Слухи о том, что Зубков может занять этот пост, появились еще весной и интенсифицировались в начале мая, когда Алексей Миллер полуофициально представил его как своего «преемника» на данном посту.

Виктор Зубков считается протеже прежней «кадровой» группы влияния (лидер - бывший помощник президента РФ, новый глава Госнаркоконтроля Виктор Иванов), а также лидера «радикальных силовиков» Игоря Сечина. По неофициальной информации, именно два данных чиновника оказали решающее влияние на его перевод в Москву и последующий карьерный рост. Кроме того, осенью 2007 года Виктор Зубков считался наиболее вероятным кандидатом в «преемники» от «радикальных силовиков».

Хотя «Газпром», с точки зрения присутствия в нем интересов различных элитных групп, является достаточно сложной структурой, однако «радикальные силовики» в нем ранее практически не были представлены. До последнего времени действовало негласное «разделение функций», в соответствии с которым за данной элитной группой было закреплено влияние в нефтяной отрасли. Избрание Виктора Зубкова меняет сложившуюся во время второго срока президентства Владимира Путина расстановку сил и способствует более тесному переплетению интересов различных элитных групп. Судя по всему, это входит в стратегические планы экс-президента, поскольку гарантирует дополнительную стабильность сложившейся в России властной системы. Похожие кадровые решения наблюдаются и в «вотчине» «радикальных силовиков» - «Роснефти». В июне членом совета директоров компании был избран Юрий Петров, который считается членом личного кадрового «пула» Дмитрия Медведева.

Следует отметить, что переплетение интересов различных элитных групп уже привело к определенной трансформации внутриэлитного поля. В частности, тандем Зубков-Сердюков, который ранее был тесно привязан к «силовикам», в последнее время дрейфует в сторону большей независимости. Кроме того, наблюдаются признаки его сближения (по крайней мере, Анатолия Сердюкова) с Дмитрием Медведевым. В частности, новый президент поддержал главу МО в его противостоянии с «генеральской фрондой». При этом ранее Анатолий Сердюков, по неофициальной информации, получил со стороны Владимира Путина карт-бланш на все реформаторские изменения (в том числе и на распродажу армейского имущества).

В 2008 году заметному переформатированию подверглась внутриэлитная карта, и старые игроки начали создавать новые альянсы. Так разрешилась многомесячная интрига с формированием уставного капитала госкорпорации «Ростехнологии», которая существенно повлияла на изменение конфигурации внутриэлитных альянсов на высших этажах власти. Согласно заявлению замглавы Минпромторговли, президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ о государственном взносе в уставный капитал «Ростехнологий», что следует рассматривать как победу главы госкомпании Сергея Чемезова. Борьба вокруг списка предприятий длилась достаточно долго, причем ее апогей пришелся на период трансформации власти - март-июнь 2008 года. Создавшаяся ситуация давала потенциальный шанс игрокам маневрировать между двумя президентами - бывшим и нынешним. Решение Дмитрия Медведева не оправдало опасений о возможной дестабилизации системы власти в России в условиях наличия «двух голов», и в очередной раз продемонстрировало, что он намерен четко придерживаться политики преемственности курса Владимира Путина. В частности, был избран «компромиссный вариант», который должен удовлетворить как Сергея Чемезова, так и его оппонентов.

Первый вариант документа был внесен в правительство еще в декабре 2007 года, и около трех месяцев вокруг него шла «подковерная» аппаратная борьба. Однако весной 2008-го противоречия обострились настолько, что они выплеснулись в СМИ. До этого знаковую победу в борьбе с амбициями «Ростехнологий» удалось одержать группе банка «Россия». При поддержке министра сельского хозяйства Алексея Гордеева (возглавлял российско-монгольскую межправительственную комиссию) данный центр влияния заблокировал переход под контроль госкорпорации ряда российских активов в Монголии, в частности, 49% акций СП «Эрденет».

Позднее в борьбу вмешался тогда еще первый вице-премьер Сергей Иванов, который курировал промышленность в целом. Он настаивал на существенном сокращении списка, в первую очередь, за счет гражданских предприятий. Симптоматично, что «силовика» Иванова в данном вопросе поддержала либеральный глава МЭРТ (еще до его преобразования в МЭР) Эльвира Набиуллина. Несколько позднее с резкой критикой проекта выступил и глава Минфина Алексей Кудрин, фактически обвинивший руководство «Ростехнологий» в желании провести скрытую приватизацию госимущества.

Однако амбиции Сергея Чемезова на заключительном этапе в целом поддержал первый вице-премьер Игорь Шувалов, который заявил, что проект указа согласован в правительстве и направлен в АП. При этом Шувалов считается выходцем из «семейной» группы, хотя и адаптировавшимся к новым реалиям во время правления Владимира Путина. Таким образом, процесс трансформации внутриэлитных альянсов, зачастую со «сменой знака», продолжается. Признаком этого служит, в частности, и интервью бывшего председателя совета директоров «ЮКОСа», а ранее главы Центробанка России Виктора Геращенко, который обвинил ряд высокопоставленных чиновников и политиков в банкротстве нефтяной компании. И если, предъявляя претензии Игорю Сечину, он лишь повторил слова Михаила Ходорковского полугодовой давности, то имя Игоря Шувалова в этом списке выглядит довольно странно. Вполне возможно, это является признаком того, что сторонники сценария «либерального реванша» вычеркнули первого вице-премьера из рядов «своих».

Мощные позиции сохраняет и другой представитель «силовой» группы, ориентированной на Владимира Путина - лидер «радикальных силовиков» Игорь Сечин. Данный чиновник с уходом из АП перестал оказывать влияние на принятие ключевых политических решений, однако в целом компенсировал эту потерю за счет новой сферы - курирования промышленности и ТЭК.

Основные заявления вице-премьера, сделанные им за последние два месяца, свидетельствуют о том, что он играет две главные роли - лоббиста интересов вверенной ему отрасли и покровителя «Роснефти» в частности и «нефтянки» в целом. В первом случае его заявления и шаги (совещания, поездки и т.п.) носят «дежурный» характер и практически не зависят от логики внутриэлитной борьбы. Другими словами, в лице покровителя промышленности пока Игорю Сечину удается оставаться на равноудаленном расстоянии от основных элитных групп.

Другая роль - покровителя «Роснефти» и нефтяной отрасли - заставляет чиновника выступать на стороне конкурирующих групп интересов. В частности, именно после его прихода на пост вице-премьера исполнительная власть «осознала» необходимость снижения налогового бремени на «нефтянку» с целью прекращения падения добычи. Другая инициатива чиновника - либерализация доступа к газотранспортной системе - вступает в прямое противоречие с интересами «Газпрома» и выгодна независимым производителям «голубого топлива» и нефтяным компаниям, которые пока вынуждены либо сжигать попутный газ, либо продавать его монополии по ценам существенно ниже мировых и даже внутренних. Таким образом, в данном вопросе Игорь Сечин выступил как лоббист интересов «Роснефти», а с идеологической точки зрения - как представитель либерализации газотранспортной отрасли, что тоже может восприниматься как «смена знака». Примечательно, что инициатива чиновника получила поддержку главы правительства Владимира Путина, что существенно увеличивает шансы на ее реализацию.

Летом переформатирование старых элитных альянсов вследствие федеральной тактики на «переплетение интересов» ускорилось. После того, как премьер страны сделал шаги навстречу «Ростехнологиям», согласовав с президентом РФ список передаваемых госкорпорации госпакетов предприятий, вокруг последнего начала меняться конфигурация сил, складывающаяся в связи с «Норильским никелем» и другими горно-металлургическими активами.

Владелец «Реновы» Виктор Вексельберг, считавшийся союзником Олега Дерипаски, неожиданно принял предложение совладельца «Металлоинвеста» Алишера Усманова выступить посредником в переговорах о создании горно-металлургического холдинга между совладельцами «Норникеля», «Русалом», «Интерросом» и «Металлоинвестом». Скорее всего, за этим союзом стоит госкорпорация, которая начала акционироваться и со временем, разменивая активы и используя административные и финансовые рычаги государства, вероятно, рассчитывает завладеть прибыльными медно-никелевыми и иными ресурсами, вокруг которых ведется ожесточенная борьба. Также следует отметить и союз с Сергеем Чемезовым Алишера Усманова, который ранее считался «твердым медведевцем». Таким образом, формирующийся союз Усманова, Вексельберга и Потанина с Чемезовым может стать важнейшей опорой Владимира Путина в крупном бизнесе.

Также следует указать и на упрочение союза между Игорем Сечиным и Сергеем Чемезовым. В частности, вице-премьер, который официально занял пост главы совета директоров ОСК, согласился на назначение новым президентом судостроительной корпорации Владимира Пахомова, который до этого занимал ответственную должность в «Рособоронэкспорте». Это позволило Игорю Сечину заблокировать приход на пост главы ОСК бывшего главы Роспрома Андрея Дутова.

«Радикальные силовики» в целом успешно «разменяли» свои позиции в политике на экономические преференции. В последнее время Игорь Сечин и его сторонники развивают все более активную экспансию в те отрасли энергетики, где до этого их позиции были практически не представлены. Первым заметным шагом на данном направлении стало назначение Игоря Сечина главой правительственной комиссии по электроэнергетике и, самое главное - существенное расширение полномочий этого органа. После расформирования Росэнерго полномочия по регулированию электроэнергетики перешли к Минэнерго, которое возглавил протеже братьев Ковальчуков Сергей Шматко. Они были вынуждены уступить часть этих полномочий Игорю Сечину, вероятно, в обмен на снятие «претензий» по кандидатуре Чубайса на пост главы «Роснанотеха».

Расширение контроля над электроэнергетикой предоставляет «радикальным силовикам» значимый ресурс в противостоянии с другими элитными группами. Например, данная комиссия может стать удобным рычагом для перераспределения активов в ряде энергоемких отраслей промышленности, например, алюминиевой. Значимым игроком в ней является Олег Дерипаска, с которым союзник Сечина Сергей Чемезов ведет противостояние за контроль над «Норникелем». Таким образом, надавив на основной бизнес «алюминиевого короля», союзники смогут заставить его пойти на уступки в никелевой отрасли. Возможно также, что победа тандема Чемезов-Усманов в борьбе за Удокан также являлась элементом подобных «внутриэлитных разменов», хотя в данном случае партнеры обладали лоббистским ресурсом, достаточным для победы «с сухим счетом».

Однако события свидетельствуют, что назначение вице-премьера главой правительственной комиссии (раньше ее возглавлял премьер) стало лишь первым шагом системной экспансии Игоря Сечина и его «команды» в электроэнергетику. Получение контроля над Интер РАО фактически означает, что он стал в отрасли доминирующим центром силы (ранее в ней председательствовал протеже Анатолия Чубайса, предправления Федеральной сетевой компании Андрей Раппопорт). Отсутствие в совете директоров кандидатуры последнего, как и бывшего председателя совета директоров РАО ЕЭС Александра Волошина, свидетельствует о том, что «команда» Анатолия Чубайса передает свои позиции в государственном секторе электроэнергетики членам группы «радикальных силовиков».

Актуальным остается вопрос о полной конфигурации «размена» между «радикальными силовиками» и другими элитными группами. Вряд ли лишь снятием возражений по кандидатуре Анатолия Чубайса обусловлена столь масштабная экспансия в электроэнергетику. Правда, существует версия и о том, что такая активность Игоря Сечина на данном направлении якобы обусловлена финансовыми трудностями «Роснефти». Таким образом, интерес вице-премьера к электроэнергетике в целом и Интер РАО в частности объясняется его желанием создать «запасной аэродром» на случай ухудшения финансового положения «Роснефти».

Однако данная версия выглядит весьма сомнительной. Во-первых, лоббистский ресурс Игоря Сечина позволяет утверждать, что в случае серьезных финансовых затруднений его компанию «сдадут» последней, лишь в том случае, если финансовые запасы государства подойдут к нулю. Во-вторых, в результате реформ Анатолия Чубайса электроэнергетическая отрасль представляет собой не такой уж лакомый актив, как это рисует большинство СМИ. Интересы инвесторов, купивших мощности и ориентированных лишь на прибыль, могут войти в противоречие с ожиданиями государства и населения. Кроме того, под предлогом финансовых проблем на мировых рынках хозяева мощностей могут отказаться от масштабных инвестиционных программ по вводу новых мощностей, что было основной причиной реформирования отрасли и обоснованием необходимости ее перехода в частные руки.

Ближе к концу 2008 года влияние «радикальных силовиков» и их лидера Игоря Сечина выросло. Это связано с кризисными явлениями в экономике и тем, что Сечин стал практически единоличным распорядителем денег, идущих через ВЭБ на помощь российской экономике. Игорь Сечин, в последнее время заметно укрепивший позиции своей группы в стратегически важных отраслях, попытался развить успех. Внешне это нашло свое выражение в появлении в СМИ информации относительно письма вице-премьера президенту Дмитрию Медведеву, в котором Игорь Сечин обвиняет руководство Минобороны в затягивании формирования Объединенной судостроительной корпорации путем препятствия акционированию подведомственных судоремонтных заводов (всего в ОСК должны войти одиннадцать предприятий Минобороны).

Скорее всего, данная «утечка» объяснялась двумя моментами. Во-первых, создавшейся патовой ситуацией с формированием ОСК, и, во-вторых, началом «генерального наступления» «радикальных силовиков» именно на судостроительном «фронте». Что касается первой причины, то в настоящее время можно констатировать полный паритет противоборствующих сторон. Игорь Сечин в целом относится к наиболее близким соратникам Владимира Путина, однако в вопросе формирования ОСК премьер достаточно осторожно поддерживает своего подчиненного (кроме того, формально такие вопросы относятся к компетенции президента РФ). Анатолий Сердюков пользуется расположением обоих членов «тандема», однако считается, что он в целом больше ориентируется на Верховного главнокомандующего Дмитрия Медведева, хотя и не входит непосредственно в его клиентелу. Любопытно, что президент по прочтении письма Игоря Сечина не поставил никакой четкой резолюции, что можно рассматривать как завуалированную поддержку Анатолия Сердюкова.

Источник: «Независимая газета»

Вторая причина - активизация Игоря Сечина и его партнеров в судостроительной отрасли. Помимо попыток форсировать акционирование судоремонтных заводов ими был предпринят еще ряд мер. В частности, Объединённая судостроительная корпорация обратилась в суд с иском против петербургской компании «Музей», которая приобрела в 2006-2007 гг. кредиторскую задолженность Кронштадтского морского завода, и, по всей вероятности, включит в свой состав это предприятие. Ранее Росимущество обвинило эту бизнес-структуру в попытке рейдерского захвата актива. Кроме того, по неофициальной информации якобы решена возможная проблема с авианосцем «Адмирал Горшков». Если индийская сторона все-таки откажется приобретать судно по причине существенного удорожания его модернизации, то он может быть передан отечественному ВМФ.

Следует отметить, что до последнего времени экспансия ОСК осуществлялась с переменным успехом, что, возможно, и побудило «радикальных силовиков» уделить больше внимания этому направлению. В частности, в первой половине ноября появилась информация, что по инициативе Минпромторга был подготовлен проект указа президента, предусматривающий передачу корпорации «Тактическое ракетное вооружение» (ТРВ) ряда госактивов в качестве оплаты допэмиссии акций. В том числе речь шла и о 100% минус одна акция ОАО «Концерн «Морское подводное оружие - Гидроприбор», на который претендует ОСК - его передачу госкорпорации несколькими неделями ранее одобрил Игорь Сечин. При этом ТРВ подконтрольно руководству Минобороны.

Помимо самого вице-премьера заметную активность развили и союзники «радикальных силовиков», как на федеральном, так и региональном уровнях. В частности, новая авиатранспортная компания «Авиалинии России», созданная при поддержке московских властей, перешла в наступление на прямого конкурента - «Аэрофлот» при помощи ФАС, глава которого Игорь Артемьев также ориентируется на Игоря Сечина. Так «Авиалинии России» потребовали у антимонопольного ведомства лишить «Аэрофлот» права на получение «пролётных денег» с иностранных перевозчиков. Кроме того, ФАС дала отрицательное заключение на запрос министра транспорта, председателя совета директоров «Аэрофлота» Игоря Левитина о передаче «Аэрофлоту» госпакета акций авиакомпании «Сибирь».

Таким образом, «радикальные силовики» пытаются воспользоваться тяжелым положением «Аэрофлота», руководство которого в последнее время теряет аппаратные позиции. В частности, «семейные», которых представляет глава компании Валерий Окулов, понесли ряд тяжелых потерь. Один из их союзников и «столпов» Олег Дерипаска попал в сильную зависимость от ВЭБа, который относится к сфере влияния «радикальных силовиков». Кроме того, возможно, что неприятные для «семейных» последствия будет иметь расследование дела корпорации «Социальная инициатива». Глава Минтранса Игорь Левитин не смог стать адекватной заменой лоббистскому потенциалу бывшего помощника Владимира Путина по кадрам Виктора Иванова, которого он сменил на посту главы совета директоров «Аэрофлота». Левитин, по одной из версий, является протеже братьев Ковальчуков (по другой версии - их партнера, нефтетрейдера Геннадия Тимченко), которые в последнее время также существенно потеряли в «весе».

Помимо борьбы в сфере перераспределения активов Игорь Сечин активизировался и в аппаратных баталиях. В частности, во второй половине года циркулировали слухи о якобы скорой отставке подмосковного губернатора Бориса Громова, на чье место должен прийти вице-премьер Сергей Собянин для подготовки слияния Москвы с областью. После скандального заявления Юрия Лужкова о возвращении выборности губернаторов такие же слухи возникли уже о московском мэре, которого теперь уже якобы точно сменит Собянин в ближайшей перспективе. Однако, скорее всего, источником таких слухов выступает клиентела Сечина, который таким образом пытается «выдавить» из правительства конкурента и установить контроль над аппаратом исполнительной власти.

Сергей Собянин, в свою очередь, якобы дал понять, что уже работал губернатором, и будет рассматривать свое возвращение на эту должность как незаслуженное понижение статуса. Также существуют предположения, согласно которым начата долгосрочная кампания по дискредитации главы МЭР Эльвиры Набиуллиной, на смену которой может прийти ориентирующийся на Сечина и Чемезова директор департамента экономики и финансов правительства Андрей Белоусов.

Также, по неофициальной информации, Игорь Сечин добился понижения аппаратного «веса» своего визави, главы «Газпрома» Алексея Миллера. В частности, якобы в последнее время фамилия «главного газовщика» по инициативе вице-премьера все чаще вычеркивается из списков членов официальных делегаций, сопровождающих премьера и президента.

Ухудшающаяся экономическая конъюнктура актуализировала проблему доступа к государственным финансовым ресурсам, в том числе и для крупных системообразующих компаний. Во времена президентства Владимира Путина они являлись «становым хребтом» не только для экономики, но и для внутриэлитной конфигурации, поскольку большинство элитных центров влияния контролировали такую бизнес-структуру или хотя бы ее часть. Поскольку в «тучные нулевые» работа над сокращением издержек в крупных компаниях, принадлежащих или аффилированных с государством, практически не велась, вместо этого раздувался штат и зарплаты, то сейчас актуальным становится вопрос о выживании подобных структур и поддержании нормального для них режима существования.

Во многом привычный уровень финансирования крупнейших компаний, большинство из которых являются естественными монополистами, поддерживался за счет регулярной индексации тарифов, что негативно сказывалось на уровне инфляции в стране. На фоне мирового кризиса, который сопровождается падением цен на энергоносители и, следовательно, на все услуги естественных монополий, которые «завязаны», в конечном счете, на стоимость природных ресурсов, стал очевидным вопрос о дальнейшем увеличении их расценок. Новые тарифы в большинстве своем были одобрены в первой половине года, когда речь еще не шла о том, что кризис заметно скажется на России.

К концу 2008 года лоббисты различного рода отраслей развили в правительстве бурную активность, пытаясь добиться снижения уровня индексации тарифов. Естественные монополии, позиции которых в исполнительной ветви власти гораздо прочнее, пытаются этому противодействовать. Наиболее заметных успехов пока добилось ОАО РЖД, которое демонстративно пошло на определенное самоограничение роста тарифов в 2009 г. Кроме того, Федеральная служба по тарифам сохранила на 2009 год действие исключительных тарифов (распространяются, как правило, на отдельные компании). Скидки по тарифам по-прежнему будут распространяться на экспортные перевозки ряда марок угля через российские порты, импортные перевозки отдельных марок угля, экспортные перевозки кокса и чёрных металлов, минеральных удобрений, нефти и нефтепродуктов, сжиженных газов и на импорт легковых автомобилей.

Взамен власти пошли на поощрение РЖД, которая и так несет заметные потери. Объем перевозок металлургов и угольщиков – основных грузоотправителей – упал за последние месяцы на десятки процентов. В частности, премьер-министр Владимир Путин распорядился увеличить уставной капитал монополии на 41,5 млрд. рублей. Таким образом государство демонстрирует готовность поощрить те монополии, которые идут на уступки и не замыкаются целиком на корпоративных интересах. Например, практически сразу после заявления о допэмиссии РЖД в пользу государства глава правительства заявил, что с целью поддержки отечественного автопрома его продукцию на Дальний Восток будут возить по железной дороге по нулевой ставке. И хотя речь при этом идет о частичной компенсации убытков РЖД из госбюджета, скорее всего, монополия целиком их не погасит. Правда, это позволит ей частично занять мощности, простаивающие из-за сокращения грузопотоков «традиционных» клиентов.

В отличие от своих железнодорожных «коллег» газовая монополия оказалась не столь удачливой. Борьба вокруг тарифов на газ, длившаяся более полугода – с момента утверждения их опережающего по сравнению с инфляцией роста на ближайшие годы – завершилась предварительной победой потребителей. По словам первого вице-премьера Игоря Шувалова, рост тарифов на «голубое топливо» для потребителей (промышленности и населения) в 2009 году будет осуществляться поквартально и в первом квартале составит 5% (при годовом росте для населения примерно в 25%). Правда, он оговорился, что по итогам года планируется вывести размер тарифов на заранее запланированный уровень, но при условии, что «все будет нормально». Поскольку прогнозы состояния российской экономики на следующий год носят все более пессимистический характер, то, скорее всего, «нормальной» ситуация не предвидится.

Изначально обоснованием повышения тарифов служил резкий рост мировых цен на газ: «Газпром» лоббировал идею достижения равнодоходности внутренних и внешних поставок. После обрушения мировых цен на энергоносители (пока «голубого топлива» это не коснулось – привязка газовых цен к нефтяным по экспортным контрактам осуществляется с временным лагом в 6-9 месяцев) данный аргумент потерял актуальность. Однако газовая монополия стала «давить» на необходимость модернизации мощностей, без которой якобы произойдет серьезное падение производства. Из-за снижения цен, а также уменьшения потребления газа европейцами вследствие теплой зимы, по различным оценкам, дефицит бюджета газовой монополии на 2009 год составит около 20 млрд. долларов, и для «Газпрома» критически важно возместить хотя бы его часть за счет российских потребителей.

В отличие от своих коллег в газовой сфере электроэнергетикам удалось выйти на заранее намеченные ориентиры в индексации тарифов. И хотя юридически эта отрасль демонополизирована (РАО ЕЭС ликвидировано в середине года), фактически она превратилась в олигополию и контролируется всего несколькими крупными игроками. По словам первого вице-премьера Игоря Шувалова, в 2009 году тарифы на электроэнергию для населения повысятся на 25%, для промышленности на 19%. Такое решение выглядит вдвойне удивительным на фоне отказа от резкого повышения внутренних тарифов на газ – в России значительная часть генерации электроэнергии приходится на «голубое топливо». Скорее всего, такое «благодушие» правительства по отношению к электроэнергетикам можно объяснить двумя основными причинами.

Во-первых, они уже пытались поднять «бунт на корабле», заявив, что готовы пересмотреть свои инвестиционные программы под влиянием кризиса в сторону снижения, а именно необходимостью прихода в отрасль частных инвестиций объяснялась реформа РАО ЕЭС. Во-вторых, в ситуацию мог вмешаться Игорь Сечин, который в последнее время «зарезервировал» за собой место покровителя не только нефтяников, но и электроэнергетиков. Вполне возможно, что таким образом чиновник хочет продемонстрировать ряду оппонентов («Газпрому», например) пользу наличия «конструктивных» отношений с ним.

1.4. Изменение Конституции РФ: причины и последствия

Новый этап развития политической системы России ознаменовался Посланием президента Дмитрия Медведева Федеральному собранию в начале ноября 2008 г.

Послание содержало как объемный стратегический блок, так и изобиловало конкретикой, в том числе и в области внутренней политики. Если рассматривать первую составляющую документа, то необходимо отметить, что она, в отличие от выступлений предшественников, содержала достаточно объемный «ценностный» блок. Таким образом, глава государства обозначил стратегические ориентиры своего правления на «риторическом» и идеологическом уровнях.

В своем Послании президент сделал ставку на «динамическую стабильность». Тем самым он совместил две, на первый взгляд, противоречащие задачи. С одной стороны, задачу сохранить политическую стабильность в стране, обеспечив это на институциональном уровне, а с другой - придать ей модернизационный импульс, что требует создания или реформирования политических институтов.

Изменения, направленные на придание модернизационного импульса стране, в отличие от «стабилизационного блока», были заявлены менее чётко - на ценностном уровне. Исходя из анализа провозглашенных главой государства ценностей и их определения в тексте документа, можно предположить, что ставка в период его правления будет сделана на консервативную модернизацию (или либеральный консерватизм), сочетающую поэтапную модернизацию на основе устойчивого развития.

Любопытен перечень заявленных Дмитрием Медведевым приоритетных ценностей, а также их порядок в иерархии. Скорее всего, данные ценности предложены президентом РФ в качестве основополагающего элемента неформального пакта об общественном согласии между населением и элитами, которое и должно стать залогом стабильного развития страны. В числе главных приоритетов заявлена справедливость, «понимаемая как политическое равноправие, как честность судов, ответственность руководителей. Реализуемая как социальные гарантии, требующая преодоления бедности и коррупции. Добивающаяся достойного места для каждого человека в обществе и для всей российской нации в системе международных отношений». Вышеприведенная детализация принципа однозначно указывает на патерналистский характер толкования справедливости в документе, на приоритетность темы социального равенства, что соответствует культурному коду подавляющего большинства российского населения.

Вторым принципом была заявлена свобода во всех ее пониманиях: «личная, индивидуальная свобода. Свобода предпринимательства, слова, вероисповедания, выбора места жительства и рода занятий. И свобода общая, национальная. Самостоятельность и независимость Российского государства». Данная трактовка понятия свободы в той или иной степени уже звучала в более ранних выступлениях Дмитрия Медведева («Свобода лучше, чем несвобода»), однако весьма неожиданным и оригинальным ходом выглядит в пассаже о свободе акцент на суверенитете РФ. Это противоречит либеральным догмам в их классическом понимании, где свобода упоминается лишь в привязке к индивиду, но не к группе или государству.

Далее в списке общих ценностей следует жизнь человека, его благосостояние и достоинство, межнациональный мир и защита малых народов. Примечательно, что и в данном случае президент обозначил связь этого принципа не только с внутренней, но и внешней политикой России. По его словам, признание независимости закавказских республик Абхазии и Южной Осетии является красноречивым примером защиты малых народов.

Семейные традиции в качестве ценностей практически не были подвергнуты детализации главой государства по вполне понятным причинам: по этому блоку в обществе существует давний консенсус. Наконец, в качестве еще одного ценностного основания для развития России был назван патриотизм - «вера в Россию, глубокая привязанность к родному краю, к нашей великой культуре».

Анализ не только президентской «расшифровки» заявленных в документе ценностей, но и порядка их расположения позволяет сделать один значимый вывод. Следует отметить, что «свобода» в этом списке расположена после «справедливости». Правда, в официальном тексте документа, размещенном на сайте президента, эти ценности не «пронумерованы», что не позволяет сделать однозначного вывода об их иерархии.

Также в качестве приоритетов были заявлены семейные традиции и патриотизм, что более коррелирует с консервативным, чем реформаторским трендом. Вообще, о стилистике и общеидеологической характеристике Послания наиболее красноречиво свидетельствуют фамилии «политклассиков», упомянутые президентом. Столыпин, Коркунов, Чичерин в целом известны как «либеральные консерваторы», которые в своих интеллектуальных или практических (Столыпин) изысканиях придерживались принципа развития, основанного на консервативных ценностях.

Общий анализ указанных в Послании морально-нравственных ориентиров (не только напрямую перечисленных президентом, но и опосредованно обозначенных и в других частях текста его выступления) позволяет предположить, что авторы документа в целях заключения нового «общественного пакта» между элитами и населением попытались охватить максимально широкий идеологический спектр.

Во-первых, в Послании однозначно присутствуют консервативно-патерналистские ноты. Во-вторых, активно представлена риторика социал-демократического плана (забота о социальном мире, поддержка социально уязвимых слоев населения и т.п.). При этом необоснованными являются предположения некоторых наблюдателей о том, что в Послании присутствуют социалистические «пробросы». Возможно, как раз желая пресечь подобные упрощения в толковании, президент РФ специально указал на то, что в России приветствуется именно равенство стартовых возможностей для каждого человека, а не «уравнительное» равенство.

Помимо идеологических и ценностных моментов Послание президента содержало также ряд конкретных предложений, причем наиболее детальным, вопреки звучавшим ранее предположениям, оказался именно внутриполитический блок. Самым главным и почти сенсационным можно считать заявление главы государства о намерении инициировать корректировку Конституции в части продления сроков полномочий президента и Госдумы до 6 и 5 лет соответственно. До этого Основной закон считался неприкосновенным. Владимир Путин, будучи весьма популярным политиком, как у населения, так и у элитных групп, которых в целом устраивала его роль верховного арбитра, в 2007 г. не пошел на изменение его положений в части увеличения срока своих полномочий или снятия ограничения по количеству президентских сроков, хотя в целом это позитивно было бы воспринято почти всеми «игроками».

Правда, Дмитрий Медведев специально подчеркнул в своем выступлении, что речь идет именно о корректировке Конституции, а не о конституционной реформе, чтобы пресечь активизацию «реформаторского зуда» у некоторых групп влияния. В целом речь идет об «оптимизации» трех статей Основного закона: 81 (срок полномочий президента), 96 (срок полномочий Госдумы) и 103 (расширение полномочий нижней палаты парламента в части отчета перед ней правительства). Таким образом, базовые положения Конституции останутся неизменными, что сохранит ее роль как документально закрепленного свидетельства консенсуса элит и населения относительно базовых политических приоритетов. Введение в действие данных поправок не требует созыва Конституционного собрания. Процедура предусматривает разве что их одобрение двумя третями депутатов Госдумы, затем тремя четвертями членов Совета Федерации, а на завершающем этапе - двумя третями законодательных органов субъектов РФ.

В целом это предложение носит конструктивный характер по ряду причин. Критики данной инициативы зачастую ссылаются на то, что в «эталоне демократии» - США - президент максимум избирается дважды по четыре года, и о продлении срока его полномочий речи быть не может. Правда, при этом упускается тот факт, что пролонгация полномочий президента в косвенном виде в американской истории все-таки была: специально под Франклина Делано Рузвельта была отменена норма, запрещающая занимать президентский пост более двух сроков подряд, и автор «Нового курса» четырежды избирался главой США.

Апеллирование к американскому опыту некорректно и по более фундаментальным причинам. В целом влияние личностного фактора президента США на политику этой страны, по сравнению с ситуацией России, не столь значительно. По большому счету, среди американских элит присутствует консенсус по вопросам базовых приоритетов, и любой глава Соединенных Штатов (неважно - от республиканцев или демократов), который бросит вызов этим ценностям, просто потеряет свой пост, а, скорее всего, просто его не получит. Поэтому разница между двумя американскими «партиями» состоит не в стратегических целях, а способах их достижения. В России же роль личностного фактора гораздо более значима, а элиты пока не имеют долгосрочного опыта согласования интересов, хотя при Владимире Путине появились первые позитивные достижения на данном направлении. Поэтому увеличение сроков полномочий президента в полтора раза станет дополнительной гарантией стабильного развития России в среднесрочной перспективе.

Что же касается продления сроков полномочий Госдумы, то оно также направлено на формирование дополнительных гарантий политической стабильности. Кроме того, такая мера позволит решить и еще одну поставленную ранее задачу - разведение сроков парламентских и президентских выборов, чтобы избавить население от излишней «агитационной мобилизации» в «выборное полугодие», а также позволит власти на «промежуточных» выборах, которыми де-факто станет парламентская кампания, улавливать недовольство электората и корректировать политику в соответствии с его новыми запросами.

Значимым является и расширение полномочий Госдумы за счет введения принципа отчетности правительства перед ней. Примечательно, что в отличие от двух вышеуказанных поправок (по срокам), которые можно внести только путем изменения Конституции, последняя не требует обязательной модернизации Основного закона. Расширение контрольных полномочий нижней палаты парламента можно с юридической точки зрения оформить и путем изменения «нижестоящих» документов, например, Федерального конституционного закона «О правительстве». Прямое указание Дмитрия Медведева, содержащееся в Послании, на необходимость трансформации статьи 103 Конституции свидетельствует о том, что данному вопросу уделяется повышенное внимание, а расширение полномочий Госдумы не преследует тактических целей.

В существующей в настоящее время ситуации эта правка не выглядит принципиальной. Если Владимир Путин и дальше будет оставаться главой правительства, то отчет исполнительной ветви власти перед Госдумой окажется чистой формальностью. Однако если экс-президент покинет свой пост и сосредоточится, например, на партийной работе, это даст ему дополнительные рычаги воздействия на ситуацию, что будет способствовать сохранению баланса полномочий внутри властного «тандема».

Обнародование Послания спровоцировало новую волну слухов о грядущих изменениях в отношениях между членами «тандема». Даже подавляющее большинство наблюдателей, которые придерживаются мнения о конфликтном сценарии взаимодействия между политиками, было вынуждено признать, что Дмитрий Медведев наверняка согласовал все свои инициативы с Владимиром Путиным и уж точно не ведет собственную игру за спиной своего предшественника. Однако была в очередной раз выдвинута версия перехода РФ (с подачи главы государства) к «оттепели». Сторонники этой теории на этот раз стали продвигать точку зрения, согласно которой президент «отработал свой долг» перед премьером и теперь свободен от своих обязательств. И хотя в данном случае опять имеет место тенденция выдавать желаемое за действительное, становится ясно, что сторонники «оттепели», несмотря на факты, по-прежнему будут искать потенциальные «трещины» в «тандеме» и приспосабливать свои идеологические конструкции к меняющейся реальности.

Вторая волна слухов, спровоцированная обнародованием Послания, была связана с предположениями о бенефициаре продления сроков полномочий президента. Согласно двум основным кардинально противоположным точкам зрения, либо Дмитрий Медведев таким образом подготовил почву для возвращения Владимира Путина на двенадцать лет, либо продемонстрировал «кто в доме хозяин» и обозначил свои властные амбиции (эту позицию разделяют в среде ультралибералов). Следует отметить, что в существующих условиях консенсуса элит, который не смогло поколебать даже ухудшение ситуации в экономике, не является принципиальным различием, кто возглавит страну на новый срок - Дмитрий Медведев или Владимир Путин. События 2008 года продемонстрировали, что члены «тандема» разработали надежную схему согласования позиций, которая эффективна даже в условиях кризиса.

Значительная часть внутриполитического блока Послания была посвящена вопросам партийного строительства. Здесь Дмитрий Медведев также выступил как «инноватор», хотя в данном случае его инициативы не требуют корректировки Конституции. Обнародованные им предложения касаются повышения роли «малых» партий, а также их парламентских «старших» коллег в политической жизни страны.

В частности, предложение отдавать «один - два мандата» политическим силам, преодолевшим 5-процентный барьер, но не достигших 7-процентного, можно расценивать как стремление привлечь в системное политическое поле партии, которые имеют в целом существенную электоральную поддержку, но недостаточную для «юридического» успеха. Вполне возможно, что такая мера направлена на «тестирование» полупарламентских партий: по активности их представителей в Госдуме будет ясно, готовы ли те «встроиться» в существующую систему или нет. Если ответ окажется отрицательным, то тест будет считаться «несданным», а ущерб от популистских заявлений одного-двух депутатов (по малочисленности демарши другого рода они просто не смогут осуществлять) будет минимальным.

Данное предложение президента породило множество дискуссий. Согласно одной из версий, вроде бы Дмитрий Медведев планировал вернуться к 5-процентному барьеру, однако по соображениям идеологического плана (якобы это означало слишком заметный разрыв с «наследием» Владимира Путина) от этого решено было отказаться. Следует отметить, что такая мера в текущей политической ситуации вряд ли являлась бы принципиальным различием между партийной политикой Дмитрия Медведева и его предшественника, однако наверняка дала бы дополнительные козыри апологетам «теории оттепели».

Повышение заградительного пункта на парламентских выборах во многом было направлено на блокирование парламентской активности некоторых ранее системных партий, которые в 2000-е гг. стремительно маргинализовались и все более склонялись к «непримиримым» действиям. Однако выборы 2007 года продемонстрировали, что опасения власти насчет них оказались преувеличенными, а сами оппозиционные структуры растеряли практически весь электорат и вряд ли могут без радикальной модернизации рассчитывать хотя бы на 5%. Таким образом, даже снижение барьера до этой цифры вряд ли радикально изменит карту партийного поля.

Еще одна мера, направленная на поддержку «малых» партий, заключается в предложении президента РФ освободить от сбора подписей игроков, которые в ходе следующих выборов в Государственную Думу смогут набрать более 5% голосов, либо создавшие фракции в более чем трети региональных парламентов. Следует отметить, что в данном случае глава государства неявно указал на еще один способ «пробиться» в «большую политику». Если раньше практически все партстроительство вершилось на федеральном уровне, а активность региональных отделений являлась уже вторым или третьим планом, то сейчас ситуация может измениться. На федеральный уровень может попытаться подняться и политическая структура, успешно зарекомендовавшая себя в региональных кампаниях и, следовательно, располагающая надежной организационной инфраструктурой на местах.

На развитие малых партий направлены и еще два пожелания президента (правда, на этот раз он оговорился, что движение в данном направлении должно быть постепенным) - о снижении количества подписей для регистрации списков на выборах и уменьшение минимальной численности партии. Вполне возможно, что одним из первых бенефициаров данных изменений станет новая либеральная партия – «Правое дело».

Следует отметить, что внимание, уделенное Дмитрием Медведевым малым партиям, было компенсировано авансами их «большим коллегам». В частности, глава государства поручил ликвидировать залог на выборах всех уровней, что делает сбор подписей безальтернативным способом быть допущенным к ведению агитационной кампании. В свете того, что почти все региональные парламенты по примеру Госдумы становятся четырехпартийными, то бенефициарами этого нововведения в первую очередь станут парламентские партии.

Они же в целом выиграют и от другой инициативы - чтобы предложения по кандидатурам будущих руководителей исполнительной власти субъектов федерации представлялись президенту только партиями, набравшими наибольшее число голосов на региональных выборах. Таким образом, это закрепляет «руководящую и направляющую» роль «Единой России» на местах и повышает уровень контроля со стороны этой партии за Советом Федерации.

Существенные преференции в Послании содержатся и для так называемых парламентских миноритариев - всех партий в Госдуме, кроме ЕР. Они уже неоднократно жаловались, что «партия власти» фактически монополизировала информационное поле, а их деятельность практически не освещается. Соответственно, закрепление гарантий информирования граждан об их деятельности в государственных СМИ также будет способствовать развитию межпартийной конкуренции.

В середине ноября 2008 г. на сайте главы государства Дмитрия Медведева было опубликовано его интервью газете Le Figaro. Помимо всего прочего, интервьюер поинтересовался, возможен ли досрочный уход президента РФ в отставку. Это стало отзвуком дискуссий в экспертном сообществе, порожденных Посланием главы государства. Не сумев найти «подводных течений» в самой идее увеличения срока полномочий, наблюдатели принялись искусственно раздувать интригу вокруг бенефициара таких решений, которым, по их мнению, может стать Владимир Путин. Однако ответ Дмитрия Медведева свидетельствует о том, что такие варианты в данный момент (в дальнейшем в связи со стремительно меняющейся финансово-экономической ситуацией все может измениться) не рассматриваются.

Между тем события вокруг реализации поручений президента развивались достаточно оперативно. Так состоялась встреча Дмитрия Медведева с представителями парламентских партий. На ней обсуждались «технические» аспекты реализации идей, заложенных в Послании. В 2008 году Дмитрий Медведев внес в Госдуму пакет законопроектов, направленных на реализацию ключевых положений его первого Послания. В частности, депутатам были предложены законопроекты по увеличению срока полномочий главы государства и нижней палаты парламента, а также по введению ежегодного отчета правительства перед Госдумой. Следует отметить, что с момента оглашения Послания до внесения законопроектов прошло менее недели, а со встречи с представителями парламентских партий - всего лишь сутки. Причина столь форсированного претворения пожеланий Дмитрия Медведева в жизнь может преследовать как минимум две не противоречащие друг другу цели. Во-первых, продемонстрировать, что инициативы главы государства должны реализовываться немедленно, а не откладываться «в долгий ящик». Во-вторых, такая активность свидетельствует, что выборы одного или сразу двух властных институтов власти могут состояться гораздо раньше, чем это ожидалось.

Премьер-министр Владимир Путин публично одобрил предложения Дмитрия Медведева. Экс-президент, как лидер ЕР, дал своей партии указание поддержать абсолютно все инициативы «преемника» практически сразу же после обнародования Послания, а совместная пресс-конференция с премьером Финляндии, на которой и было сделано вышеуказанное заявление, стала просто еще одним удобным информповодом для публичной поддержки идей партнера по «тандему».

К декабрю 2008 г. внесенные поправки были одобрены обеими палатами парламента и подписаны президентом, а чуть позднее - региональными парламентами. При этом весьма любопытным является контекст прохождения поправок, в частности, предложения лидера ЛДПР Владимира Жириновского. Он является весьма референтным политиком, то есть тонко чувствует настроения масс и властных кругов, что отражается в его заявлениях. В частности, глава «либерал-демократов» предложил «русифицировать» Основной закон, внеся в него поправки, официально упоминающие русских наравне с другими народами, а также упраздняющие национальные образования на территории страны. И хотя шансы на принятие таких поправок в ближайшей перспективе равны нулю, предложения политика свидетельствуют о поддержке в обществе идей национал-популизма. Также любопытна инициатива депутата от ЛДПР Сергея Иванова о продлении срока полномочий президента не до 6, а до 7 лет, что свидетельствовало о наличии влиятельных групп, лоббировавших такое решение, за стенами Госдумы.

Реакция на Послание со стороны различных слоев населения и элитных групп подтверждает предположения о его компромиссном характере. С одной стороны, четко заметен тренд на либерализацию политической системы, в первую очередь, за счет инициатив президента по реформированию партийной конфигурации. Это стало результатом попыток давления на главу государства со стороны элитных групп либералов, рисовавших апокалиптические сценарии в случае, если «власть продолжит контролировать гражданское общество в условиях кризиса». При этом следует учитывать, что цель данной либерализации - не изменение политической системы и возврат к «правильной демократии 90-х годов», а увеличение и расширение каналов для «выпуска пара» населением, которого (пара) в условиях ухудшающейся экономической конъюнктуры наверняка станет больше. Таким образом, как уже отмечалось раньше, предложенные поправки направлены на обеспечение дополнительной устойчивости существующей политической системы, а не создание новой.

При этом были предприняты шаги и по уравновешиванию «либерального тренда» в Послании, которые количество инициатив подменили «качеством». В первую очередь речь идет о продлении сроков полномочий президента и Госдумы. Помимо всего прочего это позволит развести во времени избирательные кампании (естественно после того, как будут избраны глава государства и парламент на новый срок) - электоральным ажиотажем «выборов подряд» регулярно пытаются воспользоваться деструктивные силы. В то же время разговоры о недопустимости изменения буквы Конституции РФ безосновательны: законы принимаются для народа, а не население существует для законов, Конституция при этом - Основной закон. Кроме того, сторонники сохранения неизменности положений документа, которые во многом персонально совпадают с адептами «оттепели», забывают, что в случае неконтролируемой либерализации начавшиеся тектонические социальные изменения могут «похоронить» и их самих, как одну из подгрупп интеллектуалов, на смену которым придут популисты.

Следует обратить внимание еще на одну особенность Послания. Оно стало наименее коррупционноемким документом из всех оглашенных в последние годы. В частности, в выступлении Дмитрия Медведева практически отсутствовали конкретные суммы, которые направляются в те или иные сектора, а также конкретные цели, которые также потенциально сопряжены со злоупотреблениями со стороны чиновников.

1.5. Политические партии после выборов в Госдуму

Заметно эволюционировала и партийная система. Во второй половине 2008 года был взят курс на ее консолидацию и ликвидацию «карликов», которые частично вливались в более крупные партии, а частично полностью упразднялись. В октябре состоялся съезд Аграрной партии России, на котором было официально утверждено ее объединение с ЕР. АПР, созданная в начале 1990-х гг. в качестве резервной - на случай запрета КПРФ, - претерпела множество метаморфоз. Первые 10 лет после своего появления она четко следовала в фарватере коммунистов, лоббируя при этом интересы села. Однако в последние годы по мере консолидации партийной системы все заметнее становилось стремление аграриев слиться с одной из ведущих политических партий с целью политического выживания на федеральном уровне. Особенно четко этот перелом стал заметен после того, как власть в партии перешла от бывшего лидера агропромышленной группы в Госдуме, сторонника альянса с КПРФ Николая Харитонова к «системному» Владимиру Плотникову.

Однако и после этого оставалась интрига относительно того, какую партию в качестве «материнской» предпочтут аграрии. Более логичным выглядело бы слияние АПР со «Справедливой Россией» как силой, претендующей на объединение всего левого фланга. Такой ход был выгоден и СР с ее достаточно низким рейтингом на уровне «проходных» 7%: приток сельского электората (результат АПР в 2007 году - 2,3%) мог бы дать «эсерам» дополнительные гарантии попадания в следующую Госдуму. Однако Владимир Плотников и поддерживающая его часть руководства партии взяли курс на объединение с ЕР как «партией власти», действие от имени которой позволит гарантированно отстаивать интересы «ядерного» сельского электората.

Немаловажную роль при этом сыграл и алгоритм объединения, гарантированный «единороссами», который предусматривает квотный принцип: то есть партийный актив АПР в случае объединения получит гарантированные места в руководящем составе ЕР. Это дополнительная подстраховка от «драки за места» между «единороссами» и «новичками» из АПР, наподобие тех, что сотрясали «Справедливую Россию» долгое время после ее создания на базе трех партий.

Наконец, нейтрализации сторонников «эсеров» в Аграрной партии способствовали и метаморфозы самой партии Сергея Миронова. В частности, ее притязания на статус «партии власти №2» остались неподтвержденными. После согласия Владимира Путина возглавить ЕР «справедливороссы» попытались претендовать на статус «партии Дмитрия Медведева», однако, по неофициальной информации, не получили на это согласия нового президента. Таким образом, перспективы СР в контексте следующих федеральных парламентских выборов выглядят туманными.

Следует отметить, что объединение с АПР принесет дивиденды и ЕР. Правда, преференции от этого объединения «партия власти» получит не столько на федеральном уровне (АПР набрала на последних парламентских выборах 2,3%, что с учетом рейтинга «единороссов» малозначимо), сколько на региональном. Несмотря на свою малозаметность на уровне всей России, аграрии располагают существенной поддержкой в сельскохозяйственных субъектах РФ - например, в ряде областей и республик Южной Сибири. Это сможет существенно улучшить результат ЕР на будущих региональных выборах, где ее активисты столкнутся с трудной задачей: увеличить показатели поддержки партии, которые и так весьма высоки.

С учетом этого попытки «Справедливой России» дать ЕР «симметричный ответ» выглядят безуспешными. Партии, которые она «поглотила», во многом являются «бумажными», их рейтинг колеблется в районе долей процента. Кроме того, у них нет ценного актива в виде «своих регионов», как у АПР. Таким образом, «эсеры» пытаются количеством поглощаемых партий заменить качество. Единственным ценным приобретением на левом фланге могла бы стать КПРФ, однако ее лидеры пока не демонстрируют готовности к «укрупнению».

Кроме того, существуют серьезные сомнения в необходимости объединения СР и КПРФ. Смысл партийной консолидации, а также модернизации «старых» партий (например, СПС) состоит в том, чтобы власть помимо ЕР имела опору, что придаст ей дополнительную устойчивость, особенно в условиях финансового кризиса, который может сопровождаться протестной активностью пассивных до этого социальных групп.

КПРФ, в отличие от СР, располагает своим ядерным электоратом, при этом проводя в целом лояльную по отношению к власти политику. Приобретение «эсерами» коммунистов может привести к потере объединенной партией значительной части левого электората, который на фоне отсутствия других «социальных» партий может уйти в несистемные проекты.

В середине ноября завершился первый этап консолидации на правом фланге - состоялся учредительный съезд новой партии «Правое дело», образованной на основе СПС, ДПР и «Гражданской силы». Практически с момента объявления о старте нового правого проекта и до проведения съезда, в течение двух месяцев предпринимались попытки сорвать мероприятие. Инициаторами этого выступали «непримиримые» - сторонники отказа от сотрудничества с властью и вхождения в ряды несистемной оппозиции. Бывший лидер СПС Никита Белых, несмотря на свой отказ сотрудничать с властью, в целом дистанцировался от происходящих в партии процессов и не стал позиционировать себя в качестве лидера «недовольных», поэтому на позицию лидеров «непримиримых» стали претендовать более маргинальные члены партии.

Изначально ставка делалась на недовольство региональных отделений. Хотя в целом актив партии (особенно та его часть, которая вела реальную избирательную работу и представлена в региональных и муниципальных органах власти) устал от постоянной конфронтации с властью, мешающей работе, предполагалось, что именно «на местах» поднимется «волна недовольства», которую затем можно будет ретранслировать на федеральный уровень непосредственно перед съездом. Это позволило бы заявить не об упразднении, а о расколе в СПС, что дало бы «непримиримым» некоторые имиджевые преимущества, хотя ликвидации партии не остановило бы. Изначально была запущена информация о том, что такие предпосылки существуют - якобы московское, петербургское и ряд других отделений (например, вологодское) расколоты. Их руководство (кроме московского) якобы выступало за сотрудничество с властью, а большинство активистов - против.

Однако позднее оказалось, что слухи о расколе оказались сильно преувеличенными. «Дифференцироанным» оказалось только московское отделение партии, в остальных «непримиримые» оказались в меньшинстве. По вполне понятным причинам наиболее популярной идея раскола была в регионах, которые СПС по пакетному соглашению должна была уступить своим партнерам - ДПР и «Гражданской силе», то есть там активисты СПС не могли рассчитывать на командные посты в региональных отделениях.

Когда попытка поднять «волну снизу» провалилась, «непримиримые» прибегли к последнему средству - возможному размежеванию кандидатов на федеральном съезде. Изначально предполагалось, что «непримиримых» возглавит Мария Гайдар, которая пользуется минимальной поддержкой и не смогла бы серьезно помешать планам сторонников альянса с властью. Однако в последний момент выяснилось, что в съезде от непримиримых будет участвовать более серьезный кандидат - один из бывших лидеров партии Борис Немцов, приостановивший в ней свое членство в начале года. Воспользовавшись положениями партийного устава, он «отыграл назад» и получил мандат делегата, что позволило ему выступить на съезде. Поскольку основным аргументом «лоялистов» является неудовлетворительное финансовое положение партии, Немцов предложил отказаться от ее роспуска и заявил, что нашел спонсоров, готовых заплатить по долгам СПС. И хотя это наверняка было блефом, такое предложение поставило под угрозу проект по созданию новой правой силы. Однако именно такая неожиданная ситуация и продемонстрировала, насколько популярны в партии «лоялистские» настроения - из 107 делегатов за роспуск проголосовали 96 при 9 «против» и 2 воздержавшихся.

Несмотря на пока успешное течение объединительных процессов на правом фланге, можно констатировать, что сделан лишь первый шаг. Новой партии предстоит на деле доказать, что она может претендовать на роль выразителя интересов либерального электората, а это значит, что она должна набрать на ближайших после своей регистрации выборах не менее 3-5%. В таком случае на предстоящих парламентских выборах она сможет претендовать на представительство в Госдуме хотя бы по «сниженному барьеру» от 5 до 7 процентов, который озвучил Дмитрий Медведев в своем Послании. Вполне возможно, что этому будут способствовать лица, которые войдут в высший совет новой партии.

При этом обвинения «непримиримых» в адрес власти, согласно которым главная цель создания новой правой партии - разрушение СПС - необоснованны. Если бы такая цель действительно имела место, то стоило бы просто подождать до середины декабря и ликвидировать партию «явочным порядком» за долги. Цель создания новой правой партии иная и гораздо более глобальная. В условиях сложной экономической конъюнктуры будет возрастать политическая активность среднего класса, который в «тучные нулевые» вел себя достаточно пассивно, увлекшись сверхпотреблением. Сейчас же он будет пытаться отстаивать свои интересы политическими методами, и задача новой партии - стать выразителем таких интересов, не допустив, чтобы средний класс попал под влияние несистемных популистов.

В 2008 году Владимир Путин официально возглавил «Единую Россию». И хотя она давно позиционировалась как «партия Путина», официальное сближение с ней ее нынешнего руководителя началось лишь в конце 2007 года, когда он возглавил ее список на выборах в Госдуму. Официальное вступление Владимира Путина в должность председателя партии сразу после ухода с президентского поста не изменило реальных раскладов в этой политической силе, которая и раньше демонстрировала свою готовность выполнять любое указание популярного в народе политика.

После вступления премьер-министра на председательскую должность появилась информация, что партия будет коренным образом модернизирована, чтобы лучше соответствовать своему новому статусу. Якобы перестановки в аппарате, призванные вытеснить «старую гвардию» и дать ход молодой и эффективной когорте управленцев, были намечены на осень и приурочены к съезду ЕР. Однако информация не подтвердилась, и в целом в высшем руководстве «партии власти» сохранилось статус-кво. Возможно, перестановки действительно планировались, но были отложены по той же причине, что и реформа правительства – из-за кризиса.

Вступление кризиса в активную фазу поставило перед партией новые задачи, на которые ей не раз указывали как лидер ЕР, так и ее куратор, первый замглавы АП Владислав Сурков. Созданная в своем нынешнем виде как механизм для «штамповки» законов и автоматического одобрения иных инициатив власти, ЕР должна была пройти модернизацию и стать более самостоятельным и инициативным политическим игроком, способным брать на себя больше ответственности. Однако этого в 2008 году не произошло. Созданные «общественные приемные» Владимира Путина, судя по всему, так и не стали каналом «прямой обратной связи» премьера и населения, а образованный «Форум 2020» не смог выработать внятной стратегии противодействия кризису. Возможно, что модернизация партии произойдет, если Владимир Путин решит покинуть премьерский пост и будет уделять больше внимания партийной работе. Это повлечет за собой обновление партийных кадров, в том числе и на высшем уровне. Практика показала, что без соблюдения этого условия ЕР не сможет модернизироваться и так и останется рудиментом уже ушедшей эпохи «тучных нулевых».

1.6. Экономический кризис и активизация политической жизни. Новые протестные движения и оппозиционные проекты.

В «тучные нулевые» практически вся массовая политика представляла собой фикцию – как со стороны провластных, так и антивластных движений. Постепенный, зачастую весьма незначительный, но постоянный рост доходов большей части населения в годы президентства Владимира Путина изменил суть отношений между властью и гражданами страны: те уже не чувствовали необходимости отстаивать свои социально-экономические права путем публичных массовых акций.

Единственным исключением можно считать акции протеста против монетизации льгот, прокатившиеся по стране в конце 2004-начале 2005 гг. Поскольку они затронули наиболее незащищенные слои населения, то имели широкий охват и общественный резонанс. Тогда волну акций протеста удалось остановить комбинированием «кнута и пряника» - работой правоохранительных органов и уступками населению. Де-факто власть отказалась от монетизации льгот или существенно увеличила выплаты по ним, что позволял делать стремительно увеличивающийся на нефтегазовых «дрожжах» бюджет.

Частичным исключением можно также считать так называемые «марши несогласных» периода их «расцвета» весной 2007 года. Старт был положен в начале марта в Санкт-Петербурге благодаря удачному (для организаторов) стечению обстоятельств. Во-первых, в «Северной столице» значительная часть населения была недовольна снятием партии «Яблоко» с региональных выборов и решило выразить свой протест на улицах. Во-вторых, такое же недовольство петербуржцы, которые более консервативны, чем москвичи, испытывали по отношению к планам строительства небоскреба «Газпрома», что, по их мнению, нарушило бы историческую планировку города. Наконец, свой вклад внесло и чисто ситуативное обстоятельство – активность боевиков из запрещенной НБП, которые пошли прорывать кордоны ОМОНа, и растерянность самого «милицейского спецназа», который за «годы благополучия» отвык от массовых акций протеста.

В дальнейшие несколько месяцев интерес к «маршам» подогревался неадекватными действиями властей по их подавлению (апрель 2007 г.) и некоторой инерцией. Однако в целом их потенциал был исчерпан к июню, когда количество участников «маршей» стало исчисляться единицами в провинциальных городах и десятками – в «миллионниках». Причина проста – негативистские лозунги не способны надолго сплотить людей (обладают малым мобилизационным эффектом), а абстрактные позитивные лозунги (за гражданские политические права и свободы и т.п.) в условиях благоприятной социально-экономической ситуации были интересны лишь немногочисленным «городским сумасшедшим». Попытки ряда активистов левого крыла несистемной оппозиции трансформировать лозунги в социально-экономические (осенью 2007 г.) провалились.

Изменение социально-экономической ситуации к худшему вновь актуализировало вопрос о возрождении массовой политики. Первыми эту тему попытались обыграть представители несистемной оппозиции, устроившие в конце октября 2008 года в ряде городов «День народного гнева». Акция провалилась по вполне понятным причинам. Пока снижение доходов шло весьма умеренными темпами (курс государства на плавную девальвацию рубля во многом способствовал «мягкой посадке»), население выбирает стратегии индивидуального приспособления и выживания, что не угрожает массовыми акциями протеста.

Однако по мере развития кризисной ситуации возможности государства по минимизации негативных последствий, как и населения – по адаптации к ним – существенно уменьшаются. Зачастую действия самого государства провоцируют недовольство населения – наиболее ярким примером здесь выступают акции протеста в Приморье. В автомобильном вопросе власти оказались в крайне непростой ситуации. На одной чаше весов — работники АвтоВАЗа и сборочных предприятий иностранных производителей, количество которых вместе со смежниками и членами их семей исчисляется сотнями тысяч. На другой — десятки, возможно, сотни тысяч людей, завязанных на бизнес по перегону японских иномарок на Дальнем Востоке. Власти сделали выбор в пользу Европейской России, что спровоцировало массовые акции протеста в Приморье.

При этом в информационных потоках доминировали сообщения об акциях протеста во Владивостоке и Артеме, которые носили весьма сдержанный характер: сотрудники милиции в большинстве случаев мягко оттесняли протестующих, а те не сопротивлялись (исключением стал разгон в конце декабря отрядом подмосковного ОМОНа «Зубр» акции протеста во Владивостоке). Наиболее любопытна ситуация в городе Спасск-Дальний, который располагается в этом же регионе. После закрытия ряда градообразующих предприятий оставшаяся полностью без перспектив молодежь устроила погромы, фактически поставив на короткое время город под свой контроль. В разных районах Спасска группы молодежи практически одновременно атаковали 16 торговых точек. Были разбиты витрины, большинство объектов сожжены. Пострадало почтовое отделение и отделение Сбербанка. Любопытно, что даже в Интернет-СМИ данный сюжет практически не нашел освещения.

Предпринимаются и другие, более осмысленные попытки «раскачать лодку». В частности, один из лидеров несистемной оппозиции Алексей Навальный, который позиционирует себя в качестве защитника прав пострадавших в результате «народных IPO», пытается с помощью популистских лозунгов получить от государства средства на то, чтобы фактически участники этих IPO не только компенсировали убытки, но и оказались в выигрыше. При этом остается непонятным, почему государство должно компенсировать убытки тем, кто сознательно взял на себя риск и вложился в активы фактически на правилах биржевой игры.

Несмотря на то, что «быстрого кризиса» не случилось, апологеты «смены режима» и «отказа от путинского наследия» не оставляли попыток дестабилизировать ситуацию. Осознав, что «восстания масс», несмотря на ухудшение ситуации, в ближайшее время не произойдет, они перешли к тактике «длительной осады», которая заключается в подготовке общественного мнения и информационному воздействию на власть имущих, целью которого является подрыв единства «вертикали», что позволит на нее воздействовать более активно, что ее серьезно ослабит (и так по нарастающей).

Наиболее ярким примером тщетности попыток получить результат для деструктивно настроенных активистов стали провалившиеся мероприятия в «День народного гнева» в конце октября. Осознав, что ультралиберальные лозунги из-за «тяжелого наследия 1990-х гг.» исчерпали себя, а на смену им могут прийти только социал- и национал-популистские идеи (кстати, об этом же на последнем съезде СПС говорил бывший и.о. лидера партии Леонид Гозман), несистемная оппозиция прибегла к использованию социальной риторики. Однако акции, проведенные во многих городах левацки настроенными элементами и членами ОГФ, практически провалились.

В такой ситуации была выбрана тактика «если кризиса нет в реальности, то он должен быть создан в головах», то есть особый упор был сделан на психологическое давление. Примечательно, что многие статьи в либеральных СМИ, которые раньше отличались большим алармизмом, в последнее время стали менее эмоциональными и более логически выверенными, хотя в них всегда прямо или косвенно присутствует тезис, что ситуация будет ухудшаться, и что единственный выход из этого - либерализация (сначала экономическая, а потом и политическая).

Тактику алармистского воздействия на сознание власть имущих стали использовать не только маргинальные круги, но и, казалось бы, представители респектабельных аналитических центров, например, член правления ИнСоРа Евгений Гонтмахер. В своей статье, описывающей апокалиптический сценарий социального взрыва в отдельно взятом провинциальном городе, автор делает вывод о том, что «надо, наконец,  приступить к решительной модернизации всей российской жизни - от экономики и до политики - на принципах минимизации государственного участия в общественных процессах, честной конкуренции и свободы частного предпринимательства». При этом стремление следовать абстрактным схемам (неважно - либеральным, авторитарным, патерналистским и т.п.) может привести к тому, что контроль над общественными процессами будет утерян, что приведет к вытеснению на политическую периферию «либерализаторов» (в качестве исторического примера здесь можно привести кадетов, подорвавших основу монархии, а спустя короткое время свергнутых большевиками).

Стоит помнить, что опасения алармистов хотя и являются сильно преувеличенными, однако не являются целиком надуманными. Негативные тенденции в стране налицо, причем со временем они усугубляются. Руководители крупных градообразующих предприятий, осознав, что проблемы в экономике «всерьез и надолго», начинают постепенно переходить от практики частично оплачиваемых отпусков и неполных рабочего дня/недели к увольнениям. При этом следует помнить, что потеря одного рабочего места на «головном» предприятии чревата потерей еще нескольких мест у смежников-поставщиков и в сфере досуга и сервиса. Таким образом, просматривается возможность, что проблема безработицы в малых городах, где невозможно найти даже менее оплачиваемую альтернативу, будет становиться все острее.

В такой ситуации существенно возрастает роль профсоюзов, которые не всегда могут быть лояльны руководству предприятия, а, в конечном счете, и власти. В пользу этого свидетельствуют и участившиеся в последнее время нападения на лидеров наиболее эффективных профсоюзов, которые прославились способностью отстаивать интересы работников. В частности, дважды нападениям в «воспитательных» целях подвергся лидер независимого «тред-юниона» завода «Форд» во Всеволжске Алексей Этманов. Власти, понимая, что не всегда могут положиться на лояльность и эффективность профсоюзов, пытаются выстроить альтернативные каналы сбора информации и коммуникации. Например, Владимир Путин на встрече с ЕР поручил партии более пристально следить за ситуацией на предприятиях на местах.

Наконец, существует еще один тип угрозы, пока во многом чисто гипотетический. В последнее время власть все более четко дает понять субъектам РФ, что она решила сосредоточиться на федеральных проблемах, оставив губернаторов «на произвол судьбы». Это вызывает постепенно растущую волну недовольства региональных элит, которое пока лишь в единичных случаях приобретает видимый характер. Вполне возможно, что впоследствии региональные власти с целью давления на Центр попытаются оседлать стихийные протестные настроения, что также может иметь крайне деструктивные последствия, в первую очередь, для самих губернаторов.

По мере обострения кризисных явлений все более актуальным становился вопрос о способах их нейтрализации и противодействия им.  Власть в лице «Единой России» достаточно давно озаботилась потенциальной протестной активностью пенсионеров, рабочих и обманутых дольщиков, выделив им кураторов, которые отвечали за работу с данной группой. Несколько позднее работа на данном направлении была более институционализирована, что нашло свое выражение в создании антикризисного штаба в рамках «партии власти» в декабре 2008 года. В частности, решением президиума Генерального совета партии были назначены координаторы «Единой России» на федеральном уровне - по работе с трудящимися и профсоюзными организациями - депутат Госдумы Михаил Тарасенко, по работе с пенсионерами и ветеранами - член Бюро Высшего совета партии Валерий Рязанский, по работе с офисными служащими - член Генсовета «Единой России» Владимир Мединский, по работе с вкладчиками и дольщиками - член Генсовета партии, депутат Госдумы Александр Хинштейн.

При этом работа с «белыми воротничками» является принципиально новым направлением для власти в целом и ЕР в частности. Особенностью текущего кризиса является то, что под ударом оказываются не столько пенсионеры и даже рабочие (в последнем случае пока преобладают не увольнения, а перевод на неполный рабочий день и неделю), а офисные служащие («офисный планктон») и другие представители прослойки, которую принято называть «средним классом». Считается, что это наиболее организованный и мобильный социальный слой, который способен к самоорганизации (например, с использованием Интернета) и протестным действиям. Примером такой самоорганизации являются резонансные протесты автомобилистов во Владивостоке – во многом именно через «глобальную паутину» осуществлялась координация их действий.

Однако имеются основания утверждать, что опасность со стороны именно «офисного планктона» (а не некоторых других подгрупп «среднего класса») заметно преувеличена. Эта прослойка сосредоточена в основном не в моногородах, где трудно найти альтернативную работу, а в крупных областных центрах и мегаполисах. В целом там пока можно найти альтернативу, хотя зачастую менее престижную и на меньшие деньги. Однако если снижение уровня жизни будет осуществляться постепенно, то «офисный планктон» будет выбирать индивидуальные стратегии адаптации к ситуации, что исключает организованную протестную активность «вживую» (хотя не исключает роста виртуальной активности в Интернете в виде рассылки «антиправительственных» анекдотов, воззваний и т.п.).

Власть имеет богатый опыт работы с недовольными группами населения, что заметно по ситуации с обманутыми «дольщиками», которая была актуальна в 2005-2007 гг. и которую достаточно успешно удалось нейтрализовать. Причем, невзирая на конкуренцию на этом поле «Единой России» и «Справедливой России». В частности, к началу 2007 года оформились два основных «центра притяжения» обманутых «дольщиков». Первым из них стал Координационный совет обманутых соинвесторов, который имел достаточно рыхлую структуру без явно выраженного лидера. Наибольшим влиянием в нем пользовались представители Ассоциации помощи пострадавшим соинвесторам «Социальной инициативы» во главе с Константином Якимовичем, что можно объяснить их относительной многочисленностью и географическим охватом. Именно члены «Социальной инициативы» выступили инициаторами и основными участниками голодовки осенью 2006 года в Москве. После этой акции, имевшей значительный резонанс в СМИ, на «работу» с обманутыми дольщиками от исполнительной власти было направлено Министерство регионального развития, а от Общественной палаты – уже известный к тому моменту по «бутовскому противостоянию» адвокат Анатолий Кучерена, который смог успокоить волну протеста, пообещав голодающим «принятие конкретных решений в течение полутора-двух месяцев». Позднее от Государственной Думы (фракции «Единая Россия») к Координационному совету был «прикомандирован» депутат Александр Хинштейн, пообещавший разработать законопроект о защите прав соинвесторов.

Второй «центр влияния» представляла собой Ассоциация по защите прав обманутых соинвесторов во главе с председателем Общероссийского общественного движения «Комитет помощи пострадавшим дольщикам: жилье, земля, люди» Антоном Беляковым. Эта организация, заявившая о себе в середине 2006 года, активизировала свою деятельность в декабре 2006 – январе 2007 гг., организовав массированную пиар-кампанию по дискредитации Кучерены и его инициатив. Ее ключевым положением являлось обвинение адвоката в том, что он намеревается выступить защитником главы «Социальной инициативы» Николая Карасева. Данная кампания имела целью переориентировать «рядовых» дольщиков с «проединороссовского» Координационного совета на «проэсеровскую» Ассоциацию (Антон Беляков является советником Сергея Миронова). В целом инициатива оказалась неудачной, поскольку издания, опубликовавшие «непроверенную» информацию о намерении Кучерены выступить защитником Карасева, впоследствии принесли свои извинения адвокату.

В последнее время наблюдались две тенденции в «политической эволюции» независимого профсоюзного движения. Во-первых, российские «тред-юнионы» все чаще концентрируются на конкретных акциях по защите прав своих членов на отдельно взятых предприятиях, а также включении активных и положительно зарекомендовавших себя первичных ячеек в зонтичную структуру. В частности, «Соцпроф» в 2006 году оказался вовлечен в конфликт «Сургутнефтегаза» со своими работниками, которые организовали профсоюз «Профсвобода». В июле 2006 года это объединение провело митинг в Сургуте численностью в 2 тысячи человек (самая массовая акция, организованная не входящей в ФНПР структурой), а в декабре было зарегистрировано в качестве первичной ячейки «Соцпрофа».

Аналогичные акции провели профсоюзы, созданные на ряде производств западных компаний в России. Первой на подобную акцию решилась профсоюзная организация всеволожского завода «Форд» во главе с Алексеем Этмановым. В последние два года наблюдается процесс активизации деятельности профсоюзов на заводах с преобладанием капитала западных кампаний. В частности, 13 апреля 2007 года «итальянская» забастовка началась на заводе, принадлежащем ООО «Пивоварня Хайнекен» (ее организаторами выступили как представители «Соцпрофа», так и ФНПР), а 20 апреля рабочие завода компании Coca-Cola провели пикет с требованиями 30-процентного повышения зарплаты и возвращения социальных льгот, в противном случае его участники обещали перейти к забастовке. Данные акции протеста также носили своеобразный «эстафетный» характер - в митинге работников «Хайнекен» принимали участие представители профкома «Форда», а активистов профсоюзов Coca-Cola консультировали их коллеги из «Хайнекен».

Еще одна тенденция в деятельности независимых профсоюзов России - их постепенное включение в сферу влияния несистемной политической оппозиции. В частности, представители «Профсвободы» и «Набата» (объединяет сотрудников алюминиевого завода СУАЛ-УАЗ) были замечены на «Марше несогласных» в Санкт-Петербурге 3 марта 2007 года. А один из активных участников «Маршей», лидер Авангарда красной молодежи Сергей Удальцов принял участие в акциях профсоюзов в Сургуте.

Еще одним направлением активизации протестных настроений является рост уровня этнофобии коренного российского населения по отношению к приезжим. Согласно официальным цифрам, с наступлением экономического кризиса число преступлений, совершенных в Москве иногородними из российских регионов, выросло на 9 процентов, а гражданами бывших советских республик - на 13,5 процента. Всего же «гости столицы» совершили более 45 процентов всех раскрытых в мегаполисе преступлений. В сложившейся ситуации начали оправдываться прогнозы некоторых экспертов, которые опасались роста числа преступлений, совершенных безработными гастарбайтерами. При этом пока о бунтах, как в Екатеринбурге (там, протестуя против отказа выплатить зарплату, забастовали сразу несколько сот приезжих), речь не идет, а стихийная реакция на кризис, нашедшая свое выражение в росте числа преступлений на бытовой почве, нарастает.

Во многом причиной такого развития событий является нелегальная миграция, на которую власти в «тучные нулевые» закрывали глаза. Точных цифр не существует, но наиболее распространенные экспертные оценки говорят о примерно 10-12 миллионах нелегалов в России. По абсолютным показателям РФ находится на втором месте в мире после США (38-40 млн. нелегалов), как и по относительным. В частности, если в США процент нелегалов составляет более 10% от общего количества населения, то в России – около 10% или чуть меньше. Если легальных мигрантов проще контролировать и при потере ими рабочих мест их легче отправить на родину, то с нелегальными можно бороться только рейдами и увеличением количества постовых милиционеров. Кроме того, именно нелегальные мигранты чаще всего остаются без работы и средств к существованию, что побуждает их к насильственным противоправным действиям.

Ситуация усугубляется и тем, что на родине власти также не особо рады видеть экс-мигрантов, справедливо полагая, что на фоне кризиса, который в Центральной Азии проистекает гораздо жестче, чем в России, они представляют собой взрывоопасный «горючий» материал для социальных потрясений, поскольку являются наиболее активной частью общества. Поэтому рассчитывать на содействие властей центральноазиатских республик не стоит даже в вопросах учета количества выезжающих на заработки. Кроме того, еще один полюс притяжения мигрантов – Казахстан – заметно урезал квоты, и поэтому потоки «нелегалов» могут переориентироваться на Россию.

В последнее время заметно возросло число арестов подозреваемых в совершении преступлений на национальной почве. Скорее всего, это стало не только следствием повышения эффективности работы правоохранительных органов, но и обусловлено более фундаментальными причинами. Первое место занимает экономический кризис, который меняет самоощущение коренного населения. В частности, в случае изменения привычной обстановки (а ожидание кризиса, не говоря уже о его реальных последствиях, относится к таким дестабилизирующим фактором) всегда обостряется поиск виноватых, и в первую очередь «подозрения» падают на выбивающихся из общего ряда людей, в том числе и по внешнему виду. Однако не стоит отрицать и тот фактор, что рост этнофобии обусловлен во многом и возросшей преступностью среди мигрантов. Скорее всего, несколько минимизировать негативные последствия роста этнофобии в России можно путем привлечения к охране правопорядка (например, в качестве дружинников) рядовых граждан, что позволит разделить ответственность с правоохранительными органами и снизить уровень недовольства их неспособностью покончить с этнонациональной преступностью.

Ситуация усугубляется и тем, что власти традиционно не обращали и не обращают внимания на проблему так называемой внутренней миграции. В первую очередь речь идет о приезжих из национальных республик Южного федерального округа. В отличие от мигрантов из-за рубежа, которые до наступления кризиса жили обособленно своими общинами и не бросали вызова окружающей их действительности, данная категория внутренних мигрантов менее терпима к окружающей их инокультурной обстановке. Во-вторых, приезжие из СНГ традиционно занимали те ниши, которые среди коренного населения считались непрестижными, что не вызывало заметного роста напряжения (за исключением некоторых моногородов, где основную часть экономики составляет примитивное с технологической точки зрения производство, на которое можно брать мигрантов). Внутренние же мигранты стремятся занять те ниши, которые считаются престижными, кроме того, во многом используя «неформальные» механизмы поиска общего языка с властями, что также провоцирует недовольство и конфликты.

Текущей ситуацией пытаются воспользоваться движения националистического толка, что при условии дальнейшей неспособности правоохранительных органов решить проблему в корне способно принести им определенный успех. В частности, Движение против нелегальной иммиграции обратилось к своим сторонникам с поручением приобрести в установленном законом порядке травматическое оружие. Кроме того, ДПНИ в Нижнем Новгороде обкатывает механизм создания подконтрольных ему народных дружин, которые в будущем, в случае принятия соответствующего законопроекта, могут превратиться в реальную силу. Также следует отметить, что в солидных СМИ все чаще появляется информация о некорректном поведении мигрантов вообще и выходцев из национальных республик в частности, причем это достаточно рейтинговые масс-медиа, например, «Комсомольская правда». Правда, блокировать поток подобной информации уже невозможно, поэтому подобные статьи часто опять же служат для «выпуска пара»

По мере усугубления социально-экономической ситуации в РФ  вырисовывается стратегия власти по реагированию на политические последствия кризиса, которую условно можно назвать «политикой кнута и пряника». С одной стороны, она инкорпорирует и ассимилирует «вменяемых» представителей оппозиции (самый свежий пример – назначение губернатором Никиты Белых), тем самым лишая «несистемщиков» ярких лидеров. С другой – демонстрирует решимость использовать «кнут» в лице силовых структур.

Тенденция к инкорпорированию во власть или близкие ей структуры потенциальных лидеров протестного движения наметилась еще около года-двух назад. В первую очередь тогда объектами внимания власти становились представители либерального и правозащитного лагеря. Это можно объяснить тем, что еще существовали опасения относительно перспектив «оранжевой революции» в России, особенно на фоне кратковременных тактических успехов «Маршей несогласных».

Тактика «вовлечения», избранная властью, носила и носит весьма разнообразный характер. Отчасти это инкорпорирование правозащитников в формально независимые, но контролируемые государством структуры, например, Общественную палату. В частности, при формировании ее второго состава указом президента, что симптоматично, были утверждены такие видные правозащитники, как Алла Гербер и Александр Брод. Второе направление – финансовая поддержка правозащитников, которые после многолетней упорной борьбы с иностранным влиянием в России через НКО испытывают заметные финансовые затруднения. В частности, в уходящем году Московская Хельсинская группа при распределении грантов Общественной палаты вновь оказалась в числе победителей. Наконец, это прямое инкорпорирование лидеров оппозиции во власть, причем не только представителей либерального спектра. Здесь в качестве примеров можно привести бывшего лидера СПС Никиту Белых, назначенного губернатором депрессивной Кировской области (уход из оппозиции также предоставил  шанс его родному брату занять пост прокурора Пермского края) и бывшего лидера националистов Дмитрия Рогозина, занявшего должность постпреда России при НАТО. При этом о самостоятельной деятельности занимающих эти посты политиков не может быть и речи.

Однако по мере усугубления кризиса власть обозначила намерение использовать не только «пряник», как она это делала на излете «тучных нулевых», но и «кнут» в лице силовых структур. Наиболее красноречивым примером в декабре стало использование отряда подмосковного ОМОНа «Зубр» при подавлении протестов автомобилистов во Владивостоке. Данная акция явно носила устрашающий характер, поскольку применение силы во многом носило несоразмерный характер. Правда, что симптоматично, в отличие от подавления «Маршей несогласных» в апреле 2007 года, что также сопровождалось «чрезмерным» применением силы, количество публикаций в СМИ, сочувствующих манифестантам или осуждающих ОМОН, было существенно ниже. При этом акция устрашения достигла намеченной цели – организаторы протестов тогда заявили об отказе от намеченных на 28 декабря акций.

В последнее время все четче становится стремление власти «отладить» и укрепить «силовой» аппарат, что объясняется потенциальной возможностью дестабилизации в стране. Так недавно было заявлено о намерении приостановить сокращение численности внутренних войск, якобы из-за необходимости обеспечения безопасности Олимпиады в Сочи в 2014 году. Скорее всего, это делается в расчете на ухудшение социальной обстановки – сюда же можно отнести обнародованную одним из депутатов Госдумы информацию о том, что в населенные пункты, где ухудшается социальная обстановка (моногорода и т.п.) в помощь местной милиции перебрасываются отряды внутренних войск. Такая тактика представляется оправданной, поскольку практика протестных акций в том же Приморье показала, что «местные» правоохранительные органы по понятным причинам не всегда могут действовать жестко и эффективно.

Еще один тренд – формирование элитных частей, где поддерживается идея обособленности и готовности выполнить любой приказ, в том числе и по причинам чисто материального плана. По сообщениям СМИ, денежное содержание сотрудников «Зубра», участвовавшего в разгоне акций протеста во Владивостоке, в 3-4 раза превышает размер вознаграждения сотрудников других отрядов ОМОН. Вполне возможно, что подобная практика будет распространяться и в армии, и именно на это направлены обещания по повышению окладов офицерам до 70-250 тысяч рублей в месяц и премированию особо отличившихся в течение года.

1.7. Роль православной церкви в общественно-политической жизни страны. Борьба за пост патриарха

В конце года заметное внимание привлекла к себе Православная церковь, что было связано с кончиной патриарха в декабре 2008 года. Смерть Алексия II не стала полной неожиданностью – «утечки» о его плохом самочувствии появлялись и раньше, что было обусловлено его преклонным возрастом. Ярким примером является волна слухов о недомогании и скорой смерти патриарха в апреле 2007 года, когда он не явился на похороны первого президента России Бориса Ельцина, а РПЦ представлял ряд высших иерархов.

Фигура Алексия в целом являлась «равноудаленной» от различных группировок внутри РПЦ, и патриарх заслужил репутацию человека, способного договариваться с властями и демонстрировать лояльность, но не идти у них «на поводу». В частности, РПЦ не признала подлинность останков Николая II, хотя для правившего тогда Бориса Ельцина захоронение праха последнего российского императора и членов его семьи имело важное идеологическое значение, и поддержка Церкви в данном вопросе была просто необходима.

Самым важным проектом последних лет для патриарха стало восстановление единства Русской православной церкви, и Алексий II смог его завершить. Его кульминация пришлась на прошлый год, когда был подписан Акт о каноническом общении и восстановлении единства в Поместной Русской православной церкви. Накануне объединения были предприняты как минимум две попытки помешать интеграционным процессам, причем, как представляется, координировались они из единого центра. В феврале 2007 года, в преддверии мартовского собора, который планировал принять (и принял) резолюцию «О единстве церкви», что должно было стать заключительным шагом перед подписанием Акта о каноническом общении, было опубликовано письмо епископа Анадырского и Чукотского Диомида, который обвинял руководство РПЦ в ряде «прегрешений».

Данный демарш был призван помешать принятию на мартовском соборе резолюции «О единстве церкви». В ней, в частности, указывается, что «Москва, Киев, Кишинев, Минск должны осознать себя как уникальные и неповторимые центры единой церкви и единой мощной цивилизации, от имени которой они способны на равных говорить с любыми международными полюсами власти». Публичное одобрение данного тезиса наносило удар по позициям украинского священника Филарета (Денисенко), называющего себя «Патриархом Киевским» и не желающего идти на взаимодействие с РПЦ. По сведениям открытых источников, он является одним из спонсоров Интернет-портала «Кредо.ру», который одним из первых опубликовал текст Диомида и призвал читателей собирать под ним подписи и отправлять их в Патриархию. В данном контексте письмо можно рассматривать как попытку скомпрометировать идеи, заложенные в резолюции, и создать видимость глубокого раскола (а не только фрагментации) внутри РПЦ. Консолидированность позиций патриарха Алексия и митрополита Кирилла, являвшихся лидерами двух наиболее влиятельных групп внутри Русской православной церкви, была призвана продемонстрировать несостоятельность данных попыток будирования ситуации.

Вторая попытка помешать интеграционным процессам была предпринята в апреле 2007 года. В ряде СМИ появилась информация о том, что патриарх Алексий II находится при смерти и на днях будет объявлено о его кончине. В качестве доказательства правоты данного утверждения приводилось отсутствие главы РПЦ на похоронах первого президента РФ Бориса Ельцина. При этом анализ времени появления этой информации показывает, что первоисточником этих слухов опять же стал «провокационный» портал «Кредо.ру». В этом случае руководство РПЦ предпочло прямо не опровергать слух, что послужило более быстрому «затиханию» информационной волны, которая сошла на нет после появления патриарха в начале мая на молебне в Покровском женском монастыре Москвы.

Несмотря на наличие ярко выраженного фаворита в лице теперь уже занявшего патриарший престол Кирилла, кампания по выборам главы РПЦ получилась достаточно напряженной, хотя и относительно скоротечной – менее 2 месяцев. Изначально интрига выстраивалась вокруг двух вопросов. Первый касался позиции, которую займёт старейший по хиротонии (рукоположению) митрополит Петербуржский и Ладожский  Владимир. Хотя в силу преклонного возраста сам он вряд ли мог претендовать на патриарший престол, его статус как главы РПЦ после кончины патриарха (до момента избрания местоблюстителя) давал ему определенные рычаги воздействия на ситуацию, а митрополиты Кирилл и Владимир при Алексии II являлись неформальными лидерами двух конкурирующих влиятельных групп внутри Церкви. Однако данная интрига закончилась предсказуемо: местоблюстителем был избран Кирилл.

Вторым пунктом было время избрания нового патриарха. Устав РПЦ отводит на эту процедуру до полугода с момента смерти предыдущего главы Церкви. Интрига заключалась в том, что помимо ярко выраженного фаворита в лице митрополита Кирилла был еще один потенциальный лидер – митрополит Климент. Его возвышение можно считать заслугой покойного Алексия II, который, по-видимому, не желал «однополярности» внутри РПЦ и хотел создать противовес стремительно набиравшему влияние Кириллу, хотя последний и поддержал своего предшественника в его проекте по объединению РПЦ и РПЦЗ. В последнее время Алексий постоянно брал с собой в поездки и давал ответственные поручения именно Клименту, в то время как Кирилла можно было реже увидеть возле патриарха (хотя это с лихвой компенсировалось его медиа-активностью). И хотя Климент не «дотягивал» до уровня популярности Кирилла внутри церкви, оттягивание даты выборов в целом играло ему на руку – в оставшееся время можно было создать «антикирилловскую коалицию».

Однако и здесь «климентовцы» потерпели поражение – проведение Поместного собора было назначено менее чем через два месяца после кончины патриарха, что существенно затрудняло реализацию их планов. Правда, сам Кирилл едва не облегчил задачу своим противникам: на отпевании патриарха его речь, по мнению ряда наблюдателей, отличалась самоуверенностью, что не понравилось некоторым влиятельным представителям российской элиты (как духовной, так и светской). После этого, по неофициальной информации, на короткое время выросли шансы компромиссного кандидата, в качестве такового рассматривался митрополит Ювеналий.

В это время попавшие в цейтнот «климентовцы» пытались вести контригру против Кирилла. Следует отметить, что на стороне Климента выступили и некоторые либеральные СМИ, что выглядит достаточно странно, поскольку он имеет репутацию более консервативно настроенного иерарха, чем Кирилл. Не исключалось, кстати, и использование так называемого «украинского фактора». В частности, во избежание отделения украинской православной церкви от РПЦ (его попытался спровоцировать митрополит Филарет (Денисенко), который в 1990 году конкурировал с покойным Алексием за патриарший престол и после поражения ушел в раскол) ей была предоставлена максимальная автономия, в том числе и в определении числа архиереев. Это привело к тому, что хотя украинская Церковь обладает гораздо менее многочисленной паствой, количество представляющих ее архиереев на Поместном соборе достигало около одной трети от общего количества. Судя по косвенным данным, сторонники Климента пытались работать с этой целевой группой и настроить ее голосовать против Кирилла.

Однако сторонники нынешнего патриарха на завершающем этапе сумели перехватить инициативу. Во-первых, об отказе от претензий на патриарший престол заявил митрополит Киевский Владимир, тем самым сделав затруднительным использование «украинского фактора». Во-вторых, на Поместном соборе было разрешено голосовать мирянам, которые, судя по их составу, в целом были настроены лояльно по отношению к государству и фавориту кампании. Конец интриге положило голосование Архиерейского собора РПЦ, предложившего тройку кандидатов, по итогам которого Кирилл  с трехкратным перевесом опередил Климента. Подобный разрыв сохранился и по итогам голосования на самом Поместном соборе, а последние попытки противников Кирилла помешать ему стать патриархом (предложение избрать главу РПЦ с помощью жребия и т.п.) закончились неудачей.

Перед новым патриархом стоит целый комплекс задач как «внутри-», так и «внешнеполитического» характера. К первым относится, прежде всего, необходимость преодолеть возможные попытки контригры против него со стороны проигравших групп. Вряд ли они бросят прямой вызов патриарху, который уже в первом туре выборов сумел заручиться поддержкой более 70% голосовавших, что означает победу «всухую». Однако это не исключает попыток использовать против Кирилла, имеющего репутацию «либерала» и «экумениста», церковных «ультраортодоксов», например, того же Диомида. Вполне можно ожидать его активизации, поскольку ранее он предъявлял обвинения в «потворствовании скверне» и более консервативному Алексию II.

Вторая задача, стоящая перед новым патриархом – усиление роли РПЦ в общественной жизни и ее укрепление как опоры государства. Церковь традиционно подвергается критике за свой консерватизм, который не соответствует динамике протекающих в современном обществе процессов. Возможно, что Кириллу удастся модернизировать ее с этой точки зрения (успешным примером здесь служить и его миссионерская деятельность на телевидении, что демонстрирует понимание им роли СМИ и PR в современном обществе). Вполне возможно, что неприятие либеральными СМИ кандидатуры нового патриарха, в том числе связано и с опасениями, что он сможет организовать «мирную» экспансию РПЦ с помощью информационных, а не административных инструментов. Это, в свою очередь, позволит потеснить нагнетаемый «медиакратией» дух потребления, доминирующий над другими «базовыми» ценностями.

Из всех имевшихся кандидатов (по крайней мере, фаворитов гонки) Кирилл представляет собой оптимальную фигуру. Во-первых, по церковным меркам он молод, что расширяет горизонт планирования по сравнению с тем случаем, если бы был избран патриарх более преклонного возраста. Во-вторых, церковь представляет собой живой организм, и ей необходимо развиваться и модернизироваться, чтобы отвечать вызовам времени, в том числе и глобализации. Кирилл имеет имидж недогматически мыслящего человека, и он настроен на сотрудничество с другими ветвями христианства. Это, в свою очередь, позволит России создать еще один канал коммуникации с европейской элитой.

В пользу этого, в частности, свидетельствует репутация Кирилла как сторонника экуменизма. Не секрет, что у России в политическом плане хорошие отношения складываются, прежде всего, с христианскими, «католически-протестантскими» странами (Германия, Италия, отчасти Франция). А развитие межцерковного диалога позволит российской элите получить еще один канал интеграции в европейский истеблишмент.

1.8. Новые идеологические дискуссии

В годы президентства Владимира Путина между населением и элитами был «заключен» неформальный общественный договор (пакт), основанный на согласии относительно модели перераспределения рентных ресурсов. Согласно ему население не возражало, если в обмен на небольшой, но постоянный рост его доходов рост благосостояния элит будет гораздо более весомым. При этом подавляющая часть электората отказалась от политических свобод (выбора, шествий и т.п.), фактически передоверив их реализацию власти, в обмен на расширение социально-экономических свобод. Другими словами, политические свободы были обменяны на свободу потребления, которая означала свободу выбора покупок, мест отдыха и т.п., ограниченную лишь материальными возможностями. В СССР, несмотря на попытки сравнивать и отождествлять «путинскую» и «брежневскую» модели, такой широкой свободы выбора потребления не существовало, что во многом и обеспечило устойчивость «путинской» модели власти в «тучные нулевые».

Кризис бросил вызов этой модели сразу по многим параметрам. Во-первых, прекратился постоянный рост доходов населения, который во многом создавал образ «светлого углеводородного будущего» и уверенность, что «завтра точно будет лучше, чем сегодня». Во-вторых, в условиях оскудения ресурсов власть была вынуждена пойти на ограничение социально-экономических прав граждан, в первую очередь, свободы потребления. Именно в таком ключе можно рассматривать повышение пошлин на подержанные иномарки до запретительного уровня, что де-факто лишает многих граждан права выбора объекта покупки, искусственно навязывая ему продукцию отечественного автопрома.

Некоторые наблюдатели из либерального лагеря, уловив этот тренд, поспешили предъявить свои претензии к власти, выступив с концепцией, которую условно можно назвать «теорией взаимосвязанных сосудов». Согласно ей, объем политических и социально-экономических прав взаимосвязан и в целом их сумма представляет собой константу. В случае, если «секвестрируются» политические права, они должны быть компенсированы дополнительным объемом социально-экономических, что и происходило в «тучные нулевые». Если же имеет место обратная тенденция, то необходимо в качестве компенсации за потерю части «потребительских» прав вернуть политические, то есть либерализовать политическую систему. Власть оказалась не готова к подобному развитию событий в силу боязни потерять контроль над ситуацией, но и ответ на концептуальном уровне пока не дала, ограничившись «вторым изданием» попыток поддержать уровень социального оптимизма формированием образа светлого будущего, что заметно из выступлений ряда первых лиц государства (Дмитрий Медведев, Владислав Сурков).

Одновременно слабые и неэффективные попытки идеологического «ребрендинга» предпринимали и российские либералы. 2008-й стал годом глобального краха «классического» либерализма, под которым, прежде всего, подразумевается полное невмешательство государства в экономику и, следовательно, политическую и социальную жизнь. Его постепенная эрозия после последней волны «неолиберализма» на Западе в 1980-1990-е гг., который к тому же получил дополнительный импульс из-за краха СССР и Восточного блока, наблюдалась на протяжении последних 8-10 лет. В экономиках западных стран (особенно – после первой волны скандалов вокруг «пузыря» доткомов и «дела Enron») все больше наблюдалась склонность к дирижизму, а в политической системе – стремление к ограничению казавшихся ранее незыблемыми прав и свобод под предлогом обеспечения безопасности.

До наступления глобального мирового кризиса казалось, что такое отступление от канонов укладывается в логику локальных «волн» по шкале «либерализм-дирижизм», и после краткосрочного отступления правительства большинства стран (в том числе и России) под давлением обстоятельств вновь будут вынуждены вернуться на «наезженную тропу». Однако во второй половине 2008 года стало ясно, что американская экономика вместо ожидаемого «выздоровления» еще больше погружается в кризис, а за ней – экономики подавляющего большинства других стран. Кризис спровоцировал крушение некогда казавшихся вечными постулатов. Например, арест Бернарда Мэдоффа – одного из создателей американской биржи Nasdaq – поставил под вопрос жизнеспособность всей «постиндустриальной экономики», которая, как оказалась, во многом основана на фондовых «пузырях» и раздутой стоимости активов почти без их реального приращения при увеличивающемся населении планеты, что усугубляет социальное неравенство.

Таким образом, речь идет не о кратковременном «маятниковом» отступлении либеральной идеологии с последующим «наступлением» по синусоиде, а о более долговременном спаде, возможно, в хронологических рамках кондратьевских циклов в несколько десятилетий. Вряд ли происходящие ныне события означают «смерть» либерализма, но необходимость его коренной модернизации с изменением системообразующих характеристик налицо.

Представители российского либерального лагеря до последнего времени не обращали внимания на совокупность объективных обстоятельств, ведущих к потере влияния данным идеологическим течением, как в мире, так и в стране в частности. Во многом этому способствовала и маргинализация либерального течения, которое все больше делало ставку на несистемную деятельность. Ситуация усугублялась тем, что «Марши несогласных» изначально имели определенный резонанс, что с учетом недавнего успеха «оранжевых революций» в ряде стран СНГ вселяло надежды в лидеров «протестантов». При этом они не учитывали, что первоначальный успех «маршей» был обусловлен не фундаментальными, а тактическими причинами. Последующие события продемонстрировали, что среди электората большей популярностью пользуются не абстрактно-либеральные, а более конкретные лозунги социальной направленности.

Наступивший кризис лишь подтвердил и заметно усилил эту тенденцию. Возможно, что наиболее дальновидные лидеры либералов осознали это гораздо раньше, но предпочли не участвовать в идеологических дискуссиях, а идти на сотрудничество с властью (например, Анатолий Чубайс или, позднее, Никита Белых). Оставшиеся идеологи только сейчас  смогли осознать, что «догматический либерализм» в течение ближайших лет и, возможно, десятилетий, не имеет перспектив.

В последнее время некоторые либеральные идеологи предпринимают попытки адаптировать свою идеологию под новые вызовы, хотя, скорее всего, речь идет о попытке «влить старое вино в новые мехи». В частности, предпринята попытка предложить так называемый «левый либерализм». Внимательный анализ этой инициативы позволяет предположить, что на самом деле речь идет о попытке навязать левым силам, влияние которых будет нарастать, функцию проводников либерализма.

Скорее всего, попытка внедрить вариант «левого либерализма» потерпит неудачу, поскольку социальная повестка дня в условиях мирового кризиса может быть реализована и без следования либеральным догмам. При этом по мере уменьшения ресурсов в мировой экономике экономполитика будет становиться все более либеральной и все меньше следовать принципу социальной справедливости, а политическая система будет дрейфовать в сторону авторитаризации с целью подавления очагов недовольства. Примерно такие же процессы с поправкой на национальную специфику будут происходить и в России.

» Часть 2. Экономическая ситуация