ФНЭБ / Книги : Россия 2007. Часть 1. Политическая система России - изменения в период избирательных кампаний

Весь 2007 год характеризовался соревнованием двух проектов, которые условно можно назвать «преемничество» и «третий срок». При этом сторонники и противники последней схемы принадлежали к различным элитным группам, что придавало ситуации особую остроту и выражалось не только в идеологическом, но и аппаратном противостоянии.

Поиски места Владимира Путина в «постпутинской» системе сдержек и противовесов активизировались после 1 октября, когда он согласился возглавить список ЕР. До этого, несмотря на многочисленные заявления самого действующего президента о нежелании нарушать Конституцию и баллотироваться на третий срок, превалировали проекты, связанные с изменением Основного закона. Главным лоббистом проекта «третий срок» выступало так называемое «силовое» крыло АП во главе с заместителем руководителя администрации Игорем Сечиным. В медиа-поле основным спикером по данной проблеме выступал глава Совета Федерации и лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов, который считается политиком, входящим в орбиту влияния данной элитной группы. При этом были заметны его колебания вместе с «линией партии».

В частности, в конце марта 2007 г. он форсировал свою активность на данном направлении[1]. Сергей Миронов, переизбранный на пост председателя Совета Федерации, в своей «инаугурационной» речи актуализировал проблему третьего президентского срока, что спровоцировало новый виток обсуждения, как казалось, уже решенной проблемы. По словам главы «Справедливой России», занявшего пост спикера в третий раз, необходимо рассмотреть возможность увеличения срока президентских полномочий до 5 или даже 7 лет, а также обсудить возможность изменения Конституции РФ в части отмены нормы о недопустимости занятия президентского поста более двух сроков подряд.

Инициатива руководителя СФ вызвала незамедлительную реакцию. Пресс-служба президента РФ распространила официальное заявление, согласно которому позиция главы государства по этому поводу не изменилась, а по этому вопросу он неоднократно высказывался негативно. Примерно в таком же ключе была выдержана и позиция представителей «Единой России» - различия состояли лишь в степени эмоциональной окраски выступлений (наиболее резко высказался вице-спикер Госдумы Владимир Катренко, назвав инициативу Миронова «бесполезной и бессмысленной»).

После почти недельной паузы, которую можно объяснить ожиданием реакции на предложенную инициативу, в том числе и со стороны Владимира Путина, Сергей Миронов несколько «отыграл назад», хотя это и не выглядело прямым отказом от озвученных им намерений. На пресс-конференции он заявил, что возглавляемая им партия «Справедливая Россия» не будет инициировать изменение Конституции России в части третьего президентского срока путем внесения законодательной инициативы. По словам Миронова, он только предложил обсудить эту тему, «услышать мнения депутатов и граждан».

Изначально единственным политиком, поддержавшим идею руководителя Совета Федерации, стал лидер ЛДПР Владимир Жириновский, заявивший: «то, что озвучил Миронов, так и будет». Несколько позднее к инициативе главы «эсеров» присоединились подконтрольный «Справедливой России» парламент Ставропольского края, а также вице-спикер Совета Федерации Светлана Орлова, представляющая парламент Кузбасса, которая заявила о поддержке данной инициативы кемеровскими депутатами.

Более любопытной выглядела реакция ряда политиков, представляющих «Единую Россию». Ряд контролируемых «ЕР» спикеров региональных парламентов, в частности, Законодательного собрания Санкт-Петербурга и Госсовета Татарстана, высказались резко против инициативы главы Совета Федерации. Однако встречались и исключения. Председатель иркутского парламента, член областного политсовета «Единой России» Виктор Круглов назвал инициативу Миронова «достойной внимания»[2]. Сопредседатель Высшего совета «ЕР», мэр Москвы Юрий Лужков также высказался в поддержку идеи третьего срока, заявив о нежелательности замены человека, проявившего себя на посту президента положительно. При этом московский градоначальник предпочел подстраховаться - «для равновесия» спикер столичной думы Владимир Платонов заявил, что возглавляемый им парламент выступает за соблюдение конституции. С учетом вертикали власти, выстроенной в Москве, вряд ли такое высказывание могло быть озвучено без санкции Лужкова.

Инициатива Сергея Миронова представляла собой (возможно, не просчитанный в деталях) сложно структурированный политический ход, каждый вектор которого был выгоден одной или нескольким группам влияния. Прежде всего, в выигрыше от данного заявления остался сам Миронов, достигший сразу несколько целей имиджевого плана. Во-первых, в очередном раунде информационного противостояния с «Единой Россией» он выступил в качестве инициатора дискуссии, а ЕР - в качестве реагирующей стороны, что позволило ему получить репутационные дивиденды. Во-вторых, неожиданный демарш Миронова выявил неоднозначность позиции руководства «ЕР» как на федеральном, так и на региональном уровнях, относительно одного из основных вопросов политической действительности. Наконец, Сергей Миронов выступил в качестве сторонника сохранения «путинской стабильности», с учетом того, что данная идея поддерживается значительной частью электората, в то время как «ЕР» вынуждена была позиционироваться в качестве сторонника ее «разрушения».

Также существуют основания предполагать, что данная инициатива не обошлась без одобрения, возможно, «молчаливого», со стороны «силовиков» Игоря Сечина, которые больше всего проигрывают в случае ухода Владимира Путина с поста президента. А Сергей Миронов считается их «косвенным» союзником. К таковым же можно отнести и мэра Москвы Юрия Лужкова, который также выступил с поддержкой идеи третьего срока.

В принципе, с юридической точки зрения процедура изменения статьи 81 Конституции, ограничивающей полномочия президента двумя сроками, выглядит лишь как несколько усложненная процедура принятия федерального конституционного закона. Для внесения изменений необходимо одобрение двух третей депутатов Госдумы и трех четвертей членов Совета Федерации, после чего принятый закон должен быть поддержан двумя третями региональных парламентов. В существующих условиях высокой популярности президента одобрение изменений на федеральном уровне не вызывала вопросов.

Реакция региональных парламентов изначально выглядела предсказуемой. Согласно заявлению главы исполкома движения «Согласие и стабильность» Валерия Гизоева, сделанному летом 2007 года, инициативу о продлении срока президентских полномочий готовы были поддержать 56 региональных парламентов. Инициативу Миронова, которая была подкреплена рассылкой соответствующих писем в региональные легислатуры, можно было также рассматривать в качестве своеобразного «соцопроса», призванного прощупать почву для возможных в будущем «официальных» мероприятий. Однако итоги этого «соцопроса» оказались провальными. Лишь несколько парламентов высказались однозначно «за», гораздо большее количество – против, однако подавляющее большинство предпочло не заметить инициативу спикера Совета Федерации. Возможно, он имел сложный разговор в Кремле, поскольку уже в конце мая заявил, что его инициативу «неправильно поняли», и увеличение срока президентских полномочий если и состоится, то не раньше 2012 года[3].

Осенью даже скептики стали убеждаться в том, что президент РФ не намерен идти на изменение Основного закона и планирует передать власть «преемнику». Однако поскольку именно Владимир Путин является гарантом сохранения в правящем классе «баланса сил», начался перебор вариантов и схем сохранения его во власти и после ухода с президентского поста.

6 ноября координатор «Единой России» по национальной политике и взаимодействию с религиозными объединениями Абдул-Хаким Султыгов опубликовал на партийном сайте статью «О феномене национального лидера России». На следующий день руководство партии публично дистанцировалось от предложений Султыгова, заявив, что это его личная инициатива. Примечательно, что практически сразу статья была удалена с сайта, однако с ее текстом можно ознакомиться на ряде сайтов политологического сообщества[4].

Автор статьи предлагает «создать институт национального лидера «как базового элемента «новой конфигурации власти» и принципиального условия реализации плана Путина». Данная инициатива, по предложению автора, должна быть оформлена в «пакте гражданского единства». Принять документ может «Гражданский собор российской нации», который должен пройти после президентских выборов. По мысли Султыгова, данный пакт одновременно станет гражданской присягой «на верность воле народа представителей всех уровней государственной власти, органов местного самоуправления, политических партий и других институтов гражданского общества» на верность Владимиру Путину.

Если следовать внешней логике информационного процесса, то публикация данной статьи действительно выглядит как личная инициатива автора – секретарь президиума генсовета ЕР Вячеслав Володин и глава ЦИК ЕР Андрей Воробьев отказывались комментировать статью, подчеркивая, что это «личное мнение автора». Однако косвенные обстоятельства позволяют предположить, что осуществление такой инициативы если и не было напрямую поручено Султыгову, то, по крайней мере, он получил «намек» на желательность появления подобного материала. Следует отметить, что столь масштабные инициативы в условиях высокой исполнительской дисциплины ЕР и отлаженной системе принятия решений просто невозможны. Также любопытно, что появление статьи по времени почти совпало с выходом фильма «1612», посвященного как раз тематике Смутного времени и способу выхода из кризиса, в котором оказалась Россия в начале XVII века – тогда именно очень похожий на предложенный Султыговым Гражданский собор институт – Земской собор – избрал Михаила Федоровича на царство, что положило начало правлению династии Романовых. Скорее всего, такая временная корелляция неслучайна – выход фильма и его просмотр широкой аудиторией должен был актуализировать и интерес к проблематике и на конкретном историческом примере подвести электорат к мысли об оптимальности монархического (или похожего на него) строя как способа выхода из кризиса института преемственности власти.

В целом, несмотря на публичное дистанцирование лидеров ЕР от «инициативы» однопартийца, она частично выполнила поставленную задачу. В течение осени наблюдалось резкое увеличение количества публицистических и научных материалов, посвященных анализу перспектив монархической (по сути, но не всегда по форме) модели для России. Это создало благоприятный информационный фон для начала более широкой общественной дискуссии по данной проблеме.

Вне зависимости от сценариев «трудоустройства» Владимира Путина он оставит за собой разнообразные рычаги сохранения влияния на политическую ситуацию. Одним из них может стать созданное осенью 2007 г. движение «За Путина».

15 ноября в Твери был учрежден Всероссийский совет инициативных групп в поддержку Владимира Путина. На мероприятии присутствовали 700 делегатов из 80 регионов России (по другим данным – 84), которые представляли различные категории населения. Причем делегаты в своем большинстве не были связаны официально с властными институтами. Место проведения форума – Тверь – было выбрано по нескольким причинам. Во-первых, в данном регионе осенью одной из первых состоялась массовая акция в поддержку Владимира Путина, поэтому завершить подготовительную часть проекта по созданию движения в поддержку президента логично было именно здесь. Во-вторых, родители главы государства имеют корни в Тверской губернии, что лишало другие регионы весомых аргументов для проведения мероприятия на их территории.

Координатором новой общественной силы стал адвокат Павел Астахов, который был избран сопредседателем движения. Равный с ним статус получили известный кардиохирург Ренат Акчурин, глава профсоюза работников агропромышленного комплекса Наталья Агапова, а также 7 представителей регионов. При этом почти не вызывает сомнения, что решающим голосом среди лидеров организации будет пользоваться именно Астахов, в то время как на двух других сопредседателей будут возложены функции общественного представительства, а перед остальными семью - поставлены задачи по налаживанию инфраструктуры нового движения в федеральных округах.

Открытым остается вопрос об организаторах столь масштабного мероприятия. Для того, чтобы в сжатые сроки – в течение трех недель – провести массовые акции в большинстве субъектов РФ (в некоторых не один раз) и организовать всероссийское движение необходима максимальная мобилизация административного ресурса. Достаточно слаженная работа региональных властей указывает на то, что проект координируется из Центра. При этом предположения о том, что новое движение – проект «Единой России» выглядит несостоятельным. В пользу этого свидетельствует и растерянность «партии власти» в первую неделю после начала акций в регионах – руководящие органы ЕР рекомендовали членам партии на местах «присоединиться» к акциям лишь через несколько дней после их начала. Данная рекомендация практически не была реализована (роль ЕР в организации мероприятий не возросла), что с учетом высокого уровня исполнительской дисциплины в партии может свидетельствовать об отсутствии в ее руководстве консолидированной позиции в отношении нового движения.

Вышеперечисленные факты позволяют предположить, что за новым движением стоит не руководство ЕР, а «политическое» крыло АП, которое придерживается принципа диверсификации и организационного многообразия пропрезидентских сил в России. В частности, помимо «партии власти» и Всероссийского совета в поддержку Владимира Путина к таковым можно отнести и прокремлевские молодежные движения, из которых лишь «Молодая гвардия» напрямую аффилирована с ЕР.

Если «Единая Россия» вполне может претендовать на статус единственной пропрезидентской парламентской силы, то новое движение будет способствовать мобилизации вокруг Владимира Путина той части общества, которая не симпатизирует «партии власти», но ориентирована лично на главу государства. Кроме того, движение «За Путина» позволит нынешнему президенту РФ напрямую апеллировать к гражданскому обществу в обход парламентских институтов представительной демократии, что дает ему дополнительные возможности для политического маневра и более соответствует статусу не только формального главы государства, но и «лидера нации».

Актуальность вопроса о вариантах «транзитного» трудоустройства действующего президента в последнее время существенно обострилась. Предположения о том, что он займет должность премьер-министра, до сих пор являются дискуссионными. По российской Конституции и сложившейся правоприменительной практике несмотря формальную самостоятельность институт исполнительной власти жестко подчинен президенту. Выведение из его полномочий руководства силовым блоком (подчиненность этих министров напрямую главе государства предусмотрена ФКЗ «О правительстве», так что не потребует изменения Основного закона) лишь отчасти ослабит институт высшей власти. Во-первых, Конституцией предусмотрено, что глава государства является Верховным главнокомандующим и осуществляет руководство внешней политикой РФ, что и после изменения закона «О правительстве» оставит в сфере его ведения как минимум МИД и Минобороны. Во-вторых, президент имеет право отправить правительство в отставку, что также скажется на устойчивости позиций премьер-министра. К тому же президент в октябре и декабре 2007 года глава государства косвенно указал на невозможность такого сценария, заявив, что перераспределения полномочий между президентом и правительством не планируется.

Состоявшаяся после парламентских выборов вторая часть съезда «Единой России», несмотря на всю ее предсказуемость, принесла мини-сенсацию. Помимо выступления в поддержку Дмитрия Медведева в качестве своего «преемника» президент Владимир Путин публично принял его предложение занять премьерский пост после своей отставки в марте 2008 г. При этом действующий глава государства подтвердил свои более ранние заявления о нежелательности перераспределения полномочий между двумя институтами государственной власти. Его ответ прозвучал весьма недвусмысленно: «…если… граждане России, окажут доверие Дмитрию Анатольевичу Медведеву и изберут его новым Президентом России, то и я буду готов продолжить нашу общую работу, в этом случае в качестве Председателя Правительства Российской Федерации, без изменения властных полномочий между институтом президента и самим правительством»[5].

Несмотря на уверенный тон заявлений Владимира Путина о своем премьерстве и начавшейся подготовки к нему по-прежнему остаются серьезные сомнения в реалистичности данного сценария. Во-первых, сам глава государства допускает серьезные оговорки относительно своих перспектив. В частности, в интервью журналу Time, опубликованному 19 декабря, он заявил, что «ещё не принял решение, буду я претендовать на должность председателя правительства или нет»[6]. С одной стороны, само интервью было дано еще 12 декабря – за 5 дней до заявления главы государства относительно согласия принять предложение Дмитрия Медведева. С другой – в отличие от выбора «преемника», окончательное решение по которому принималось в последнюю неделю перед его обнародованием, Путин наверняка достаточно давно обдумывает свои премьерские перспективы. Поэтому уместно предположить, что в данном случае, как и в ситуации с «преемником», окончательный выбор будет сделан по итогам президентской кампании – в апреле-мае 2008 года.

Вместе с тем, косвенные факты, в первую очередь, на аппаратном уровне, указывают на постепенное увеличение веса исполнительной ветви власти в ущерб президентской. В частности, такой вывод позволяет сделать передача функции по распоряжению государственной загрансобственностью от Управления делами президента к МЭРТ. Имидж Эльвиры Набиуллиной как довольно слабого аппаратного игрока позволяет предположить, что вряд ли столь капиталоемкое решение стало результатом ее лоббистской деятельности.

Также рассматривался еще один вариант – избрание Владимира Путина спикером Госдумы. Этот пост, как и институт законодательной власти в целом, менее зависим от президента, и сложившаяся репутация парламента как «придатка АП» обусловлена лишь высоким уровнем поддержки лично Владимира Путина населением в целом, что подтверждается данными соцопросов, на что ГД как представительное учреждение не может не реагировать. Президент может распустить Госдуму лишь по крайне ограниченному количеству причин, появление которых в существующей внутриполитической ситуации маловероятно. Правда, по действующему законодательству для реализации этого сценария Путину было необходимо занять пост депутата сразу после победы ЕР, что не произошло. Но данный вопрос регулируется не Конституцией, а федеральными законами, так что нормы могут быть изменены без ущерба для Основного закона.

Еще одним постом, который может занять Владимир Путин, является должность секретаря Совета безопасности, которая уже почти полгода является вакантной. Изначально Совет безопасности задумывался как ключевая структура для управления всеми «профильными» органами РФ с функциями «мозгового центра» и центра принятия стратегических решений. Статус Совета безопасности и порядок его формирования были установлены Законом РФ «О безопасности» 1992 года. На СБ как конституционный орган, осуществляющий подготовку решений президента в данной области, возлагалось рассмотрение стратегических проблем государственной, экономической, общественной, оборонной, информационной, экологической и иных видов безопасности, охраны здоровья населения, прогнозирования, предотвращения чрезвычайных ситуаций и преодоления их последствий, обеспечения стабильности и правопорядка. С учетом того факта, что система госбезопасности в РФ практически не действовала в течение года (с сентября 1991 по осень 1992 гг.), эта структура изначально заняла исключительное положение в системе органов государственной власти.

Ставший весной 1992 года первым секретарем Совбеза Юрий Скоков являлся достаточно влиятельной и самостоятельной фигурой, которая могла лоббировать принятие стратегических решений, в том числе и кадровых (например, креатурой Скокова называли первого главу Краснодарского края Василия Дьяконова). Позднее обстоятельства несколько понизили статус этого органа. Во-первых, Юрий Скоков вызвал недовольство своей публичной критикой Бориса Ельцина и был отправлен президентом в отставку. Во-вторых, ключевые положения закона (о составе СБ и порядке его назначения) были признаны недействующими указом президента в декабре 1993 года в связи с вступлением в силу новой Конституции РФ. Создавшийся правовой вакуум должен был заполнить закон «О национальной безопасности», проект которого рассматривала Государственная Дума первого созыва. В 1995 году данный документ, представленный депутатом Владимиром Семаго, был отклонен ГД и до сих пор находится на доработке. До законодательного урегулирования вопросов статуса и порядка формирования СБ все эти вопросы решаются указами президента.

Неопределенность правового статуса Совбеза делает его место в иерархии органов власти крайне зависимым от двух факторов - политических и аппаратных способностей его секретаря и намерений президента. Во второй половине 1990-х гг. этот орган даже в условиях весьма зависимого от воли главы государства положения сумел вернуться в число стратегических силовых ведомств. Начало этому положил Александр Лебедь (1996 г.), а позднее, после некоторого перерыва, данную линию продолжил нынешний первый вице-премьер Сергей Иванов (1999-2001 гг.).

Однако с приходом Владимира Путина к власти ситуация несколько изменилась. С одной стороны, новый глава государства начал постепенное продвижение членов своей «команды» на высшие государственные посты, постепенно перехватывая управление страной у «старомосковских». С другой - возникла острая необходимость в трудоустройстве «семейных» отставников. Вариант их единовременного устранения из элитных кругов был неприемлем. Во-первых, это могло спровоцировать формирование влиятельной фронды, во-вторых, не соответствовало стилю кадровой политики Путина. В такой ситуации Совет безопасности стал идеальным «лифтом» нисходящей социальной мобильности для одной из самых могущественных фигур позднеельцинского периода - бывшего главы МВД Владимира Рушайло. Назначение на пост главы Совбеза после Сергея Иванова выглядело почетным и даже перспективным, однако постепенно этот орган приобрел репутацию «кадрового отстойника».

После ухода Рушйло на еще менее влиятельную и малозаметную должность исполнительного секретаря СНГ Совбез возглавил Игорь Иванов, лишившийся поста министра иностранных дел в результате административной реформы. В принципе, хотя его и причисляют к дальнему кругу «семейных», для команды Путина с учетом ее произошедшего закрепления у власти бывший дипломат не представлял опасности. При таком руководителе Совбез вполне мог вернуть себе утраченное влияние, однако этого не произошло. Отчасти это было обусловлено сложившейся ко второму сроку манерой президента принимать решения в одиночку, без опоры на команду советников, отчасти - не очень высокими аппаратными способностями самого Иванова.

По неофициальной информации, бывший министр иностранных дел осознал невозможность восстановления при нем былого статуса возглавляемой им структуры, что и побудило его подать в отставку. Бесперспективность дальнейшего пребывания в должности обусловлена и близостью президентских выборов - практически со стопроцентной вероятностью можно предположить, что новый глава государства, даже если он будет максимально устраивать все элитные группы, проведет ограниченную кадровую «зачистку», в результате чего возникнет необходимость трудоустроить отставников. Таким образом, в решении Иванова присутствует элемент «упреждения».

Другие варианты «транзитного трудоустройства» Владимира Путина (как на несколько месяцев, так и на четыре года) – глава Общественной палаты, руководитель «Газпрома» и т.п. – выглядят все менее реалистичными в силу их «несамостоятельного» положения по отношению к институту президента.

Как бы то ни было, но, судя по всему, Путин сохранит влияние и после мая 2008 г., когда пройдет инаугурация нового главы России. В последние полтора года в политике Владимира Путина прослеживается четкий тренд на диверсификацию инструментов воздействия на политическую ситуацию. Это находит свое выражение в следующих формах: назначении на ключевые должности представителей личного «кадрового пула», не связанных с интересами ведущих элитных групп, ослаблении «суперведомств» путем их разделения или изъятия части полномочий, создании новых каналов влияния на внутриполитическую ситуацию.

В качестве иллюстрации первого тезиса можно привести недавнее назначение на пост главы «Транснефти» сослуживца президента РФ по дрезденской резидентуре Николая Токарева. Следует отметить, что данная тактика не всегда себя оправдывает. Например, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, имеющий репутацию выдвиженца второго президента РФ, в итоге все более склоняется к аппаратному сотрудничеству с «силовым» крылом АП, что, вероятно, не соответствовало расчетам Владимира Путина.

Еще одним инструментом сохранения влияния Владимира Путина на внутриполитическую ситуацию станет его кадровый резерв «второго поколения», продвижение членов которого на ключевые посты стало одним из приоритетов главы государства. В последние полтора года постепенно оформилось одно из правил кадровой ротации элит, согласно которому на ответственные посты, прежде всего, в органах исполнительной власти, приходят чиновники из личной «кадровой команды» президента РФ. В числе обязательных требований, предъявляемых им, на первом месте находится отсутствие патрон-клиентских отношений с влиятельными элитными группами «первого путинского призыва», которые уже давно обзавелись своей клиентелой и лоббируют собственные интересы.

В качестве первого такого назначенца можно рассматривать главу Федеральной таможенной службы Андрея Бельянинова, который занял этот пост в мае прошлого года. В «обойму» Владимира Путина он попал практически сразу после возвышения последнего – в течение его первого срока руководил «Рособоронэкспортом», а в 2004-2006 гг. – Рособоронзаказом. Однако тогда эта перестановка была воспринята в контексте аппаратного противостояния «силовиков» и «либералов» в качестве победы последних над «либералом» Германом Грефом. Значительно меньший резонанс за месяц до этого получило назначение другого «человека президента» – Алексея Аничина – начальником Следственного комитета при МВД.

Более отчетливо курс на введение преданных лично главе государства назначенцев в чиновничью элиту стал заметен осенью 2006 года. Бывший сотрудник КГБ и главный специалист Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга Олег Сафонов был назначен замминистра МВД (в конце февраля 2007 года даже появились слухи, что в марте он сменит Рашида Нургалиева), а другой протеже президента Валерий Голубев занял пост замгендиректора «Газпрома». Позднее Сафонов был назначен полпредом президента в Дальневосточном федеральном округе.

Окончательно эта тенденция закрепилась в 2007 году. Весной абсолютно лояльный власти, но не входящий в команду Владимира Путина глава ЦИК Александр Вешняков, был отправлен в отставку, а на его место пришел лично знакомый с президентом «питерский» депутат от ЛДПР Владимир Чуров. Несколькими месяцами позднее давно обсуждавшаяся идея о разделении Генпрокуратуры на Следственный комитет и ведомство, которое будет заниматься исключительно надзором, была воплощена, причём, в сжатые сроки. А место главы СК занял опять же выдвиженец Путина бывший замгенпрокурора Александр Бастрыкин. Наконец, после ухода экс-главы Росфинмониторинга Виктора Зубкова на повышение его должность «перешла» к Олегу Маркову, который за полгода до этого стал замглавы ведомства в аналогичной должности в системе протокола президента РФ (в Санкт-Петербурге занимал пост первого заместителя руководителя комитета по внешнеэкономическим связям), а сам Росфинмониторинг был выведен из подчинения Минфина.

В октябре члены «кадрового пула» президента «второго поколения» прошли первый тест на соответствие предъявляемым им требованиям. Катализатором послужил очередной виток конфликта «силовиков», который в явной или латентной форме длится более четырех лет. Речь идет о противостоянии глав ФСБ Николая Патрушева и Госнаркоконтроля Виктора Черкесова. При этом наметились признаки альянса главы Следственного комитета Александра Бастрыкина и Николая Патрушева. В частности, работники СК при оперативной поддержке ФСБ занимаются делом сотрудников Госнаркоконтроля, а также арестованных работников Счетной палаты, глава которой Сергей Степашин может считаться ситуативным союзником Черкесова.

Таким образом, можно констатировать наличие первых признаков появления аппаратного альянса между ключевыми представителями первой и второй «волн» «путинского призыва». Пока остается открытым вопрос о его долговременности и прочности, однако Александр Бастрыкин помимо защиты позиций своего ведомства действует в интересах «силового» крыла АП. Примечательно, что сама Генпрокуратура во главе с Юрием Чайкой до последнего времени соблюдавшая нейтралитет, выступила на стороне Госнаркоконтроля, оспорив арест руководителя департамента оперативного обеспечения ФСКН генерал-лейтенанта Александра Бульбова, который является одним из наиболее приближенных к Черкесову лиц.

Пока сложно прогнозировать, получит ли вышеуказанная тенденция продолжение и если да, то каковой будет реакция президента. Судя по первым признакам, она может проявиться в выравнивании позиций «старых» элитных групп. Например, был подписан указ «О дополнительных мерах по противодействию незаконному обороту наркотических средств», который предоставляет Госнаркоконтрлю дополнительные аппаратные рычаги.

Однако наиболее вероятно, что процесс продвижения «людей президента второго поколения» на высшие государственные посты продолжится. Пока к «незасвеченной» части кадрового резерва главы государства можно отнести руководителя Росрезерва Александра Григорьева, бывших тренеров президента по дзюдо Аркадия Ротенберга и Василия Шестакова, однокурсника Путина Николая Егорова, а помимо этого – бывшего ректора Санкт-Петербургской консерватории Сергея Ролдугина, предпринимателя Валерия Поломарчука и руководителя протокольно-организационного управления АП Марину Ентальцеву.

В когорте «людей президента второго поколения» особое место занимают выходцы из Службы внешней разведки. Выходцы из ПГУ и СВР составляют весьма влиятельную группу элиты, которая держится особняком даже среди бывших сотрудников госбезопасности. Их отличительной особенностью является гораздо меньшая публичность даже по сравнению с выходцами из контрразведывательных органов - в отличие от коллег они практически не афишируют своего прошлого. Во многом это обусловлено и положениями законодательства. В частности, в соответствии с законом «О внешней разведке» сведения о принадлежности бывших сотрудников СВР к этой спецслужбе могут быть преданы гласности только с санкции руководства. Кроме того, сотрудники кадрового состава органов внешней разведки могут без раскрытия их принадлежности к СВР занимать должности в государственных и коммерческих структурах.

Еще одной отличительной чертой выходцев из СВР является их стремление не выносить даже минимальные упоминания о конфликтах в публичную сферу. Это выгодно отличает их от коллег из органов контрразведки (пример публичного противостояния Николая Патрушева и Виктора Черкесова). В частности, конфликт между главой «Рособоронэкспорта» Сергеем Чемезовым и бывшим премьер-министром Михаилом Фрадковым (судя по косвенным данным, оба выходцы из управления «Т») вышел в медиа-пространство только перед отставкой последнего и не очень активно освещался в СМИ.

Среди выходцев из СВР, занимающих высокие посты, можно назвать Сергея Чемезова, а также первого вице-премьера Сергея Иванова, на уровне полпредов президента к таковым относится новый назначенец в ЮФО Григорий Рапота. Вполне возможно, что новый начальник Центральной энергетической таможни Владимир Всеволожский, работавший заместителем Токарева в «Зарубежнефти» и курировавший сферу безопасности, также является выходцем из этой структуры. Те разведчики, которые после своего выхода в отставку занялись бизнесом, обычно являются совладельцами международных компаний, зарегистрированных по месту их прежней службы.

1.2. Новая роль политических партий. Ход выборов в Думу и их основные итоги

В 2007 году партийная система в России получила законченные очертания – формирование малопартийной системы вошло в завершающую фазу. 16 июля Конституционный суд РФ подтвердил соответствие Основному закону положения, согласно которому минимальная численность партии должна составлять 50 тысяч членов, а ее отделения функционировать более чем в половине регионов страны[7]. Эти статьи закона «О политических партиях» попыталась оспорить Российская коммунистическая рабочая партия — Российская партия коммунистов (РКРП — РПК), в отношении которой суд общей юрисдикции уже вынес решение о ликвидации. Данная ситуация носит модельный характер, и решение КС окончательно подтвердило намерение действующей власти сделать ставку на малопартийную систему, что должно гарантировать ее дополнительную устойчивость.

Начало «чистке» партийной системы от «карликов» положило внесение в закон вышеуказанных изменений в декабре 2004 года с переходным периодом в два года. Согласно вступившим в силу нормам, не соответствующая им партия к 1 января 2007 года должна была преобразоваться в общественное объединение (что исключает возможность ее участия в выборах) или самоликвидироваться. РКРП не стала следовать ни одному из этих вариантов, что привело к прекращению ее деятельности через суд по иску Федеральной регистрационной службы. Такой случай не единичен и носит прецедентный характер, как и попытки оспорить положения закона «О политических партиях» - аналогичная жалоба внесена в КС от имени Республиканской партии во главе с Владимиром Рыжковым.

Решение Конституционного суда РФ стало далеко не первым, а скорее последним сигналом к тому, что России уготовано малопартийное будущее – вердикт обжалованию не подлежит. В целом такой вариант содержит немало позитивных моментов. Во-первых, это уже упомянутая устойчивость, которая в настоящий момент существует в силу относительно стабильной социально-экономической ситуации в стране, однако может быть поколеблена в случае падения цен на энергоносители. В таком случае «системные» партии, являющиеся опорными конструкциями публично-политической системы, должны будут сыграть роль «буферного» элемента. Во-вторых, наличие крупных партий позволит не только институционализировать политическое поле, но и воссоздать подобие существовавших в советское время вертикальных каналов социальной мобильности, что также гарантирует всей властной системе дополнительную устойчивость за счет инкорпорации в нее самых социально активных членов общества.

Правда, одновременно можно выделить несколько потенциальных рисков, среди которых самый значимый заключается в громоздком и забюрократизированном механизме принятия решений, что, в свою очередь, повлечет несвоевременное реагирование на актуальные запросы общества. Однако страховкой от реализации такого сценария служит выработка алгоритма кадровой ротации и внутрипартийной конкуренции, а также наличие института контроля за партиями со стороны исполнительной власти и главы государства.

Кстати, стремление власти к эффективному использованию «нормативно-правового ресурса» обозначилось уже в ходе думской электоральной кампании. Основным трендом подготовки ее «юридического поля» явилось серьезное ужесточение, как избирательного законодательства, так и законодательства о партиях и общественно-политической деятельности, но, что парадоксально, при его формальной либерализации. Хотя решение Владимира Путина возглавить список «Единой России» сделало эти новации во многом второстепенными, тем не менее, нормативно-правовой ресурс власти был крайне важен для более «форматного» течения парламентских выборов и легитимации их результатов.

Самым главным юридической «нововведением» стал переход от пропорционально-мажоритарной (50% - по партийным спискам, 50% - по одномандатным округам) к полностью пропорциональной системе выборов. Это позволило укрупнить партии, а также существенно снизить их количество, что в целом положительно сказалось (и в перспективе еще скажется) на управляемости избирательной кампании. Также эта мера наряду с повышением заградительного барьера («порога отсечения») с 5 до 7 процентов в целом была выгодна крупным структурам, в пользу которых перераспределялись мандаты аутсайдеров, не прошедших в Госдуму.

Другим направлением ужесточения избирательного законодательства стал антиэкстремистский тренд. За 2007 год в числе прочих было принято несколько масштабных законодательных инициатив, среди которых можно назвать запрет на «необоснованную» и «радикальную» критику оппонентов во время избирательной кампании. Пакет поправок, принятый осенью 2006 года, отличался антиэкстремистской направленностью, что стало реакцией на усиление межэтнической напряженности в обществе, которую многие политики за неимением прочих значимых ресурсов могли попытаться использовать на выборах. Возможности участвовать в выборах лишились лица с неснятой или непогашенной судимостью за экстремизм. Также было введено новое основание для отказа в регистрации: партия может быть отстранена от выборов, если в период до начала избирательной кампании кто-либо из ее представителей, вошедших в список, в своих публичных выступлениях допускал «призывы и высказывания, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную рознь», либо демонстрировал или пропагандировал нацистскую символику (атрибутику).

Летом 2007 года антиэкстремистский тренд был продолжен, причем он носил наиболее масштабный характер за все время последнего этапа реформирования избирательного законодательства. В частности, к числу оснований для ограничения пассивного избирательного права гражданина (быть избранным) помимо осуждения за совершение тяжкого и/или особо тяжкого преступления, а также за совершение преступления экстремистской направленности прибавилось и административное наказание за преступления экстремистской направленности, предусмотренных статьей 20.3 Кодекса об административных правонарушениях РФ (КоАП). Данная статья предусматривает ответственность за изготовление, сбыт, приобретение с целью сбыта, а также пропаганду или публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики или «похожих на них до степени смешения». Рассмотрение дела в порядке административно-процессуального производства гораздо проще по форме и короче по срокам, что придает этому инструменту административного воздействия на избирательную кампанию более оперативный характер.

Следует отметить и саму реформу антиэкстремистского законодательства, в особенности принятие закона «О противодействии экстремистской деятельности» в новой редакции, которая существенно расширила данное понятие и те действия, которые под него подпадают. Согласно прежней редакции закона, под экстремистской деятельностью понималось:

1) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на:

насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

создание незаконных вооруженных формирований;

осуществление террористической деятельности либо публичное оправдание терроризма;

возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;

осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;

пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;

2) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

3) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий;

4) финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств.

Новая редакция, «текстуально» оставив прежний объем юридической квалификации этого понятия, существенно его расширила. В настоящее время под экстремистской деятельностью понимаются:

1) экстремистская деятельность (экстремизм):

насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;

воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;

совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте "е" части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации (;

пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;

публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;

организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;

финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.

Как и было указано выше, весной 2007 года был введен запрет на критику оппонентов во время ведения избирательной кампании. В частности, политическая партия, выдвинувшая федеральный список кандидатов, не вправе использовать эфирное время на каналах организаций, осуществляющих телевещание, предоставленное ей для размещения агитационных материалов, в целях:

1) распространения призывов голосовать против федерального списка кандидатов (федеральных списков кандидатов);

2) описания возможных негативных последствий в случае, если тот или иной федеральный список кандидатов будет допущен к распределению депутатских мандатов, тот или иной кандидат (те или иные кандидаты), включенный (включенные) в федеральный список кандидатов, будет избран (будут избраны);

3) распространения информации, в которой явно преобладают сведения о какой-либо политической партии, выдвинувшей федеральный список кандидатов, каком-либо кандидате (каких-либо кандидатах), включенном (включенных) в федеральный список кандидатов, в сочетании с негативными комментариями;

4) распространения информации, способствующей созданию отрицательного отношения избирателей к политической партии, выдвинувшей федеральный список кандидатов, кандидату (кандидатам), включенному (включенным) в федеральный список кандидатов.

Справедливости ради следует отметить, что помимо ужесточения «правил игры» произошла и некоторая либерализация избирательного законодательства. В частности, в предыдущей редакции закона «О выборах депутатов Госдумы» основаниями для отказа в выдаче заверенной копии федерального списка кандидатов являлись отсутствие, неполный набор необходимых документов, а также нарушение порядка выдвижения федерального списка кандидатов (пункт 8 статьи 38). После принятия поправок к основаниям для отказа в заверении списка кандидатов относятся только отсутствие документов и нарушение порядка выдвижения федерального списка кандидатов. На практике это означает, что в случае представления неполного комплекта документов (является одним из самых распространенных случаев использования административного ресурса) списку не отказывают в регистрации, а требуют предоставления недостающих частей.

Помимо чисто юридических рамок парламентской кампании существуют и неписаные политические правила поведения, нарушение которых незамедлительно приведет к применению санкций юридического свойства.

Во-первых, это абсолютный запрет на употребление лозунгов националистического и национал-патриотического свойства. Однако, данный принцип все же не абсолютизировался. Так в конце сентября 2007 г. состоялась встреча президента Владимира Путина с лидером «державно-патриотической» партии «Народный союз» Сергеем Бабуриным, который позже принял участи в «Русском марше-2008». Естественно, что использовать националистическую риторику, причем очень дозировано и осторожно могут только системные партии.

Еще одно негласное правило – отсутствие в списках несистемных политиков, а также ярких персон, которые могут составить конкуренцию ЕР (по крайней мере, партии следовали этому правилу до решения президента возглавить список «партии власти»). В частности, лидеру КПРФ Геннадию Зюганову удалось добиться «самоотвода» Ивана Мельникова, известного своим критическим настроем по отношению к нынешнему курсу страны в целом. В «Справедливой России» была аналогичная ситуация. По неофициальной информации, мэр Москвы Юрий Лужков поставил ультиматум, согласно которому если депутат и банкир Александр Лебедев войдет в список СР по Москве и тем более его возглавит, Лужков выйдет из списка ЕР. Максимальные ресурсы были направлены на вытеснение Лебедева из московского списка, что принесло успех. Это негласное пожелание соблюли и «Патриоты России». Съезд партии Геннадия Семигина не подтвердил циркулировавшие ранее слухи о вхождении в первую тройку партии известного политика Дмитрия Рогозина. Первые два места, как и ожидалось, заняли сам Семигин и лидер «Партии возрождения России», бывший спикер Госдумы Геннадий Селезнев, а третье досталось актеру Сергею Маховикову. Желая сохранить видимость оппозиционности, «Патриоты» поставили во главе списка по Московской области формального лидера незарегистрированной партии «Великая Россия» Андрея Савельева, однако этот политик не обладает такой известностью, как Рогозин – ни на региональном, ни на федеральном уровне.

Еще одно негласное правило выборов в ГД РФ 2007 г. – минимизация использования левых лозунгов и социальной риторики, на что прямо указывал Владимир Путин сразу после весенних региональных выборов – некоторое исключение здесь может быть сделано для «старых левых» в лице КПРФ и, конечно, ЕР.

Парламентскую кампанию в России хронологически можно подразделить на 2 периода: до и после 1 октября 2007 года, когда президент Владимир Путин согласился возглавить список «Единой России» на выборах. До 1 октября основной интригой оставалась борьба между «Единой Россией» и «Справедливой Россией» за право называться партией Владимира Путина. Изредка СР (вероятно, после «одергиваний» из Кремля) пыталась переориентироваться на борьбу за лидерство на левом фланге с КПРФ, однако безуспешно.

Решение Владимира Путина возглавить список ЕР коренным образом изменило конфигурацию парламентской кампании. По данным ВЦИОМ, его решение стать №1 партсписка «Единой России» добавило только за неделю этой партии 6% голосов избирателей[8]. Если при опросе 29-30 сентября за эту партию выражали готовность проголосовать 48% опрошенных, то 5-6 октября - уже 54%. Это был исторический максимум поддержки «ЕР», зафиксированный за период с 2002 г. Таким образом, даже с учетом статистической погрешности в 3,4% наблюдался рост рейтинга поддержки «ЕР», что, в частности, прогнозировали эксперты ЦПКР. При этом оправдалась и вторая часть прогноза - рост показателей не был резким. Одновременно на один процент снизились показатели поддержки КПРФ и «СР» - до 6 и 3 процентов соответственно.

За первую неделю октября на 6% возросла и доля тех респондентов, кто проголосовал бы за Путина, если бы президентские выборы состоялись в ближайшее воскресенье (с 60% до 66%). Другие потенциальные кандидаты на высший пост в государстве значительно отставали: 4% у Дмитрия Медведева, 3% у Владимира Жириновского, у других политиков - не более 2%. Такой результат противоречил прогнозам большинства аналитиков, которые обоснованно предполагали, что рейтинги президента и «партии власти» начнут движение навстречу: рейтинг ЕР будет расти, а главы государства - снижаться, что вполне закономерно - ЕР можно критиковать по гораздо большему числу пунктов, чем Владимира Путина.

Можно предложить несколько дополняющих друг друга объяснений данного феномена общественного сознания. Во-первых, граждане одобрили поступок президента как проявление «гражданского мужества». Этот тезис подтверждают соцопросы ВЦИОМ - за первую неделю октября (когда увеличился рейтинг президента) уровень одобрения деятельности Путина в качестве президента за неделю практически не изменился: подавляющее большинство, 83%, оценивают его работу положительно, 10% - отрицательно. Таким образом, рост рейтинга главы государства не связан с ростом одобрения его деятельности. Еще одно объяснение - электорат устал от неопределенности, связанной с постпутинскими перспективами России. Одна из ключевых заслуг президента, которая вменяется ему массовым сознанием - так называемая «путинская стабильность», спрос на которую не только не уменьшился, но и возрос, особенно в условиях неопределенной социально-экономической ситуации (рост цен на продукты и т.п.). Решение президента возглавить список ЕР уверило часть электората в том, что он и после мая 2008 года будет играть роль гаранта стабильного социально-экономического положения большинства населения, что и привело к росту рейтинга поддержки.

По итогам выборов 2 декабря семипроцентный барьер преодолели всего четыре партии, представленные в прежнем созыве Думы («Справедливая Россия» на основе бывшего блока «Родина»). Таким образом, не подтвердились опасения наблюдателей, опасавшихся повторения модифицированного «казахстанского сценария» в РФ - двухпартийного парламента (однопартийный невозможен по нормам российского законодательства).

При этом ЕР смогла улучшить свой результат по количеству депутатских мест с примерно 300 (во время осенней сессии эта цифра снизилась за счет назначения ряда депутатов на ответственные должности в других учреждениях и органах власти) до 315 депутатских мест. Такое квалифицированное большинство в 2/3 голосов позволяет принимать федеральные конституционные законы (принимаются по вопросам, предусмотренным Основным законом), изменять отдельные положения Конституции, а также инициировать процедуру импичмента. Другими словами, у ЕР не возникнет необходимости вступать в коалицию с другими партиями, прошедшими в Госдуму.

Оставшиеся три партии получили всего по несколько десятков мандатов - КПРФ – 57, ЛДПР – 40, а «Справедливая Россия» – 38. Персональный состав данных фракций, несмотря на практически полное отсутствие у них влияния в Госдуме, более важен, поскольку от «мастерства» их депутатов будет зависеть направление и интенсивность имитации оппозиционной деятельности.

Основная задача, стоявшая перед властью в ходе избирательной кампании заключалась не столько в поддержке «Единой России», сколько в повышении явки электората. Первая задача выглядела не столь актуальной после того, как президент Владимир Путин прямо призвал голосовать за «партию власти». Усилия были брошены на мобилизацию населения с целью обеспечения явки на выборах, поскольку большая часть пассивно настроенных или не интересующихся политикой избирателей, по замыслу кураторов кампании ЕР, должна была проголосовать за «партию власти», увидев в списке фамилию президента РФ.

Следует отметить, что бенефициаром высокой явки стала не только ЕР. Помимо этого, заметно повысился, по сравнению с данными предвыборных соцопросов, процент поддержки ЛДПР, хотя ее рейтинг, казалось бы, перед выборами не позволял надеяться на прохождение в Госдуму. Особо значимый «вклад» в рост результата «партии Жириновского» внесли жители регионов Дальнего Востока, где традиционно сильны позиции этой политической структуры. Следует также отметить, что кампания по повышению явки в целом дала точечные результаты. В частности, за Уралом, где поддержка «партии власти» достаточно высока, уровень активности избирателей превышал показатели 2003 года. При этом в регионах, где более сильны позиции оппозиционных сил (например, в Москве), явка в целом по состоянию на середину дня не сильно отличалась от цифр четырехлетней давности.

1.3. Президентские выборы – кто может занять место Путина

Обнародование имени «преемника» стало ключевым событием не только ушедшего 2007 года, но и двух предыдущих лет. Согласно российской политической традиции вопрос преемственности власти является ключевым, а политический курс и расклады – всего лишь производными от ответа на него. В последнее время нет недостатка в аналитических материалах, посвященных биографии «преемника» - от апокрифов до откровенного компромата[9]. Анализу предпосылок восхождения и окружения президента была посвящена статья, опубликованная автором в журнале «Политический класс» в январе 2008 года[10]. При этом акцент был сделан не столько на ее статической составляющей – персональном составе – сколько на динамической – системе альянсов и противоречий, внутриэлитных столкновений, которые параллельно упрочению позиций «преемника» будут оказывать все большее влияние на политическую реальность. В данной главе особое внимание уделено статическим элементам «преемника» и возможным членам его будущей команды.

Полноценным публичным политиком Дмитрий Медведев стал в ноябре 2005 года после назначения единственным на тот момент первым заместителем главы правительства. Во многом этому способствовала новая на тот момент идея нацпроектов, курирование которых стало основным направлением деятельности чиновника. Впоследствии, в течение почти полутора лет наблюдалась конкуренция между ним и «простым» (до февраля 2007 года) вице-премьером Сергеем Ивановым за право считаться единственным «преемником» действующего президента.

Изначально негласное соревнование выигрывал именно Дмитрий Медведев. Во многом этому способствовало как повышенное внимание СМИ к нацпроектам, так и грамотная информационная контригра против Иванова. В частности, в первой половине года было «раскручено» так называемое «дело Сычева» относительно неуставных отношений в армии, что негативно сказалось на имидже Сергея Иванова, занимавшего на тот момент пост министра обороны. Следует отметить, что во многом «раскрутке» данного скандала способствовали СМИ, входящие в «Газпром-медиа», в частности, радиостанция «Эхо Москвы».

К концу 2006 года большинство элит рассматривало Медведева в качестве наиболее вероятного кандидата в «преемники», что нашло выражение в постепенной консолидации групп влияния вокруг первого вице-премьера. Такие тенденции, вероятно, не устроили Владимира Путина, который в середине февраля 2007 г. коренным образом переформатировал «преемнические» расклады путем перестановок в правительстве. Это резко подорвало внутриэлитные позиции бывшего фаворита, который постепенно начал рассматриваться в качестве аутсайдера на фоне возраставших шансов своего визави Сергея Иванова. В частности, по неподтвержденной информации, в апреле самораспустился неофициальный штаб по поддержке выдвижения Медведева в президенты.

Несмотря на провал Сергея Иванова в качестве потенциального премьер-министра в сентябре этого года, что также лишило его статуса фаворита гонки «преемников», Дмитрий Медведев предпочел не изменять своей тактике «деятельного ожидания». С одной стороны, он продолжал присутствовать в информационных потоках в качестве куратора нацпроектов, с другой – не демонстрировал уверенности и амбиций «преемника». В частности, в отличие от Сергея Иванова, не делал заявлений по темам, относящимся к сфере прямой компетенции президента.

Судя по косвенным признакам, окончательно решение о поддержке Владимиром Путиным кандидатуры Дмитрия Медведева было принято главой государства в последнюю неделю перед его обнародованием, а неформальное согласование продолжалось вплоть до выходных 8-9 декабря. Резко возросшая в предшествовавшие решению президента месяцы конфликтность элит, угрожавшая стабильности системы в целом, требовала от главы государства скорейшего обнародования имени «преемника», однако Медведев был не единственным в списке. Скорее всего, решающую роль сыграли три фактора: отсутствие поддержки Медведева «силовым» крылом АП, его «правильное» поведение в течение последних двух лет и его личностные качества.

С точки зрения внутриэлитных позиций из трех «официальных» кандидатов в «преемники» (помимо Дмитрия Медведева к ним принято относить еще Сергея Иванова и Виктора Зубкова) «социальный» первый вице-премьер максимально дистанцирован от большинства ведущих элитных групп. В частности, Зубков считается выдвиженцем «силового» крыла АП, а Сергей Иванов после своего повышения в феврале этого года стал восприниматься как будущий президент большинством представителей элиты.

При этом нельзя сказать, что Медведев представляет собой целиком автономную фигуру. Во-первых, изначально он лоббировался так называемой «семейной» группой, из которой в настоящее время наиболее прочные позиции сохранили Анатолий Чубайс, Александр Волошин (оба в РАО ЕЭС) и Роман Абрамович. В частности, в начале ноября 2006 г. председатель совета директоров энергетической монополии Волошин посетил Вашингтон, где, по неофициальной информации, «обкатал» кандидатуру Медведева в качестве «преемника». Однако к апрелю 2007 г. эта группа от активной позиции перешла к выжидательной тактике, «заморозив» деятельность неофициального штаба по выдвижению Медведева. Тем не менее, в пользу того, что его деятельность не была окончательно свернута, косвенно свидетельствует факт встречи Романа Абрамовича с Владимиром Путиным незадолго до заявления президента.

Кроме того, Медведев возглавляет совет директоров «Газпрома». И хотя группа «Газпрома» является достаточно рыхлым образованием, объединяющим несколько подгрупп с несовпадающими и даже частично противоречащими друг другу интересами, сбрасывать со счетов факт ее поддержки Медведева не стоит. В частности, формально подконтрольная газовой монополии компания «Газпром нефть» входит в сферу влияния одного из наиболее приближенных к президенту лиц – его сослуживца, нефтетрейдера Геннадия Тимченко, который также является лидером одной из двух подгрупп группы банка «Россия». Кроме того, сын лидера второй подгруппы – Юрия Ковальчука – Борис возглавляет в аппарате правительства департамент по реализации нацпроектов, то есть фактически является доверенным лицом Медведева. Наконец, широкомасштабная экспансия «силового» крыла АП, которая в последние несколько месяцев приобрела ярко выраженную форму (аресты высокопоставленных чиновников) угрожала статусу Владимира Путина как верховного арбитра, что обусловило необходимость выбора «преемника» из противоположного лагеря.

Как представляется, «элитный» фактор стал не единственным мотивом, обусловившим выбор Владимира Путина. Помимо этого свою роль сыграл тот факт, что Дмитрий Медведев прошел «испытание преемничеством». В частности, в момент усиления своих позиций в конце 2006 – начале 2007 гг. он не позволял себе комментировать вопросы, относящиеся к прямой компетенции президента, а «квазиопалу» зимой-весной этого года воспринял как должное и не стал демонстрировать свои амбиции. Во многом это стало следствием третьего фактора – личных качестве Дмитрия Медведева, которые гарантируют действующего президента от того, что его «преемник» со временем пересмотрит роль Владимира Путина как «высшей инстанции».

Коалиция, сложившаяся вокруг Дмитрия Медведева после объявления его «преемником», носит весьма разнородный характер. Пока ее основным связующим звеном служит стремление ослабить позиции «силового» крыла АП, однако по мере исчезновения образа «внешнего врага» ее единство может быть поставлено под сомнение.

Одним из «столпов» команды Дмитрия Медведева являются представители так называемой «старомосковской» группы, которую во второй половине 2007 года многие эксперты и политики практически списали со счетов. Ее интересы представляют бывший глава АП Александр Волошин и председатель правления РАО ЕЭС России Анатолий Чубайс. Кроме того, в эту группу входит и предприниматель Олег Дерипаска, который в отличие от данных двух фигур за годы путинского правления не уходил в тень. Следует отметить, что в последнее время наблюдается активизация Александра Волошина, который, по неофициальной информации, по крайней мере, до апреля 2007 года возглавлял неформальный штаб по лоббированию Дмитрия Медведева в качестве «преемника». Примечательно, что после объявления имени «наследника» было опубликовано интервью экс-главы АП, якобы данное им несколькими годами ранее, в которых были изложены взгляды на происходящие в настоящее время политические процессы в России. А в начале минувшей недели состоялось выступление Волошина во Французском институте международных отношений, в котором он повторил несколько озвученных ранее Медведевым тезисов (например, о нецелесообразности присутствия в советах директоров госкомпаний чиновников), а также заявил, что попыток узурпации власти президента не будет.

Еще один центр влияния в окружении Дмитрия Медведева представлен фигурами, которые ранее не находились не на первых ролях в российской политике и теперь планируют «поправить свое положение» – руководителем АП Сергеем Собяниным (возглавляет избирательный штаб «преемника») и предпринимателем Алишером Усмановым. При этом совладелец «Газметалла» пользуется значительным влиянием и даже претендует на статус главного «кадровика» Медведева. Следует отметить, что в последнее время наметилось конфликтное поле между этим центром влияния и «старомосковскими». В частности, Усманов пытается принять участие в разделе активов группы «Интеррос», где одним из участников конфликта является Дерипаска.

Третий значимый центр влияния в окружении «преемника» - группа так называемых «либеральных силовиков» во главе с председателем Госнаркоконтроля Виктором Черкесовым и руководителем Службы безопасности президента Виктором Золотовым, которая ставит целью получение контроля над всеми силовыми структурами страны. Данная группа считается наиболее «умеренной» среди «питерских чекистов», ориентированной на модернизацию правоохранительных органов, переключение их активности на создание в стране современного общества, основанного на открытой рыночной экономике и плюралистической демократии (конечно, в определенных «пределах»). Следует отметить, что она является наиболее автономной из всех трех основных центров влияния в окружении «преемника» и рассматривает его не столько в качестве патрона, сколько ситуативного союзника.

Помимо союзников и партнеров Дмитрию Медведеву за годы федеральной карьеры удалось инкорпорировать в высшие эшелоны власти и немало чиновников, ориентированных лично на него. Наиболее активная экспансия соратников Дмитрия Медведева наблюдается в судебной ветви власти. В частности, его выдвиженцами являются глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов и значительная часть его окружения, а также судьи Конституционного суда Сергей Казанцев и Сергей Маврин. Кроме того, представитель президента в КС Михаил Кротов также относится к «питерским юристам».

Другая кадровая база Дмитрия Медведева находится в «Газпроме». И хотя в этой компании пересекаются интересы различных элитных групп, и говорить о том, что она контролируется Медведевым - явное преувеличение, его протеже занимают в ней значимые посты. В частности, к таковым относятся член правления «Газпрома» Константин Чуйченко (курирует с российской стороны деятельность «Росукрэнерго») и зампред «Газпромбанка» Илья Елисеев.

Кадровый резерв «преемника» рассредоточен и в других ветвях и на других уровнях власти. В частности, в его «обойму» входят депутат Павел Крашенинников, который во многом благодаря репутации «человека Медведева» смог вновь получить пост председателя комитета по законодательству, глава Федеральной службы судебных приставов Николай Винниченко, замгенпрокурора Александр Гуцан и полпред президента в Приволжском федеральном округе Александр Коновалов. С некоторой долей условности в команду «преемника» также можно «записать» главу РФФИ Юрия Петрова.

Следует отметить, что даже среди соратников «преемника» существуют конфликтные линии, обусловленные борьбой за ресурсы. В частности, Николай Винниченко в последнее время активизировал попытки вывести из-под юрисдикции РФФИ реализацию конфиската, арестованного его подчиненными.

Поддержка Владимиром Путиным Дмитрия Медведева означает резкое ослабление позиций «силового» крыла АП. Изначально эта элитная группа играла против «либерального преемника» даже в конце 2006 года, когда его негласный внутриэлитный рейтинг находился «на пике» и номенклатурные группы ориентировались на него как на будущего главу государства. При этом действия «силовиков» по дискредитации Медведева предпринимались, несмотря на то, что укреплялись позиции его визави – Сергея Иванова – фигура которой также выглядела малоприемлемой для данной элитной группы.

Более того, осенью 2007 г. «силовики» оказались «расколоты» и втянуты в междоусобную борьбу. В начале октября в аэропорту «Домодедово» был задержан начальник оперативного департамента Федеральной службы по наркоконтролю (ФСКН), генерал-лейтенант Александр Бульбов. А в ноябре был арестован замминистра финансов Сергей Сторчак. Особый резонанс также имело интервью в конце ноября главы ФПГ «Финансгрупп» Олега Шварцмана газете «Коммерсант». В нем фактически было дано идеологическое обоснование так называемой «бархатной реприватизации», что сразу было истолковано комментаторами как возможность для бесконтрольного перераспределения активов в пользу приближенных к главе государства лиц. При этом своими покровителями и заказчиками Шварцман напрямую назвал лидера «силового» крыла АП Игоря Сечина и главу «Ростехнологий» Сергея Чемезова.

Интервью вызвало серьезный резонанс в предпринимательской среде и у части высокопоставленных чиновников и менеджеров госкомпаний. В частности, глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс назвал явления, перечисленные Шварцманом, «системными» и «имеющими глубинные корни на федеральном и региональном уровнях». А первый зампред совета директоров Альфа-банка Олег Сысуев назвал содержание этого интервью «очень серьезным, похожим на правду и пугающим».

Скорее всего, результатом «профилактических мероприятий», проведенных со Шварцманом представителями лиц, которые понесли ущерб в результате публикации интервью, стало его заявление в эфире радиостанции «Эхо Москвы», фактически дезавуирующее прежние заявления. При этом деструктивный потенциал для действующей системы власти от данного скандала далеко не исчерпан, поскольку в любом случае информационный резонанс от него будет ощущаться еще достаточно длительное время.

Относительно инициатора выхода скандального материала может быть выдвинуто несколько различных версий. Согласно первой, причины появления материала носят неполитический характер. Не исключено, что Шварцман в силу своей деятельности стал обладателем критической массы информации и поспешил ее «сбросить», чтобы обезопасить себя от физической «нейтрализации». Кроме того, вполне возможно, что публикация интервью преследовала цель отстранить возглавляемую Шварцманом «Финансгрупп» от участия в борьбе за финансовые потоки «Российской венчурной компании» (РВК). В частности, в своем выступлении на «Эхо Москвы» предприниматель заявил, что по итогам конкурса РВК его компания была признана лучшей, обойдя структуры Внешторгбанка и УК «Лидер». Последняя, несмотря на репутацию «газпромовской структуры» (управляет активами НПФ «Газфонд») де-факто контролируется структурами банка «Россия».

Однако вряд ли скандал с интервью был обусловлен борьбой только за финансовые потоки, поскольку его инициаторы и бенефициары не могли не понимать, что ответные меры лиц, понесших ущерб в результате его публикации, окажутся исключительно жесткими. Скорее всего, в данной истории доминировали политические мотивы, а в качестве целей для нанесения имиджевого удара были выбраны упомянутые в интервью лидеры элитных групп.

Среди наиболее влиятельных лиц, обозначенных в тексте, можно назвать лидера «силового» крыла АП Игоря Сечина и главу «Ростехнологий» Сергея Чемезова. Последний в течение 2006-2007 гг. существенно расширил сферу своего влияния, причем, в том числе и на аппаратно-политическом уровне. При этом ему приписывается решающая роль в отставке правительства Михаила Фрадкова, по крайней мере, форсирование ее сроков.

Однако главной целью информационной атаки, скорее всего, является лидер «силового» крыла АП, замглавы АП Игорь Сечин.

Слухи о том, что лидер «силового» крыла АП, замглавы президентской администрации Игорь Сечин может покинуть свой пост, начали циркулировать в середине ноября 2007 г. В подтверждение этому распространялась информация, согласно которой Сечин якобы находится во внеочередном отпуске и из него уже не вернется. В начале декабря стало ясно, что данная информация если и имеет под собой основания, то сильно преувеличена. При этом замглавы АП форсировал подготовку «запасных аэродромов». В частности, в отставку были отправлены сразу несколько вице-президентов входящей в сферу влияния «силовой» группы компании «Роснефть», причем в том числе курирующей ключевое направление – переработку и сбыт – Александр Сапронов. В данном случае речь идет о «зачистке» госкомпании от протеже ее президента – Сергея Богданчикова – который в последнее время все чаще не находил взаимопонимания с главой ее совета директоров Игорем Сечиным.

Признаки того, что от назначения Медведева «преемником» выиграли элитные группы, противостоящие «силовому» крылу АП, четко проявились почти сразу. Во-первых, глава Минфина Алексей Кудрин, наконец, смог встретиться со своим заместителем Сергеем Сторчаком, находящимся под арестом. Ранее министру было не только отказано в освобождении подчиненного даже под личное поручительство, но и в контактах с ним, что, по неофициальной информации, было воспринято как вотум недоверия Кудрину со стороны «первого лица» и заставило министра финансов задуматься об отставке.

Во-вторых, было обнародовано намерение Генпрокуратуры провести проверку деятельности Следственного комитета. Данное ведомство возглавляет Александр Бастрыкин, который в течение последних нескольких месяцев активно взаимодействовал с одним из основных членов «силового» крыла АП, главой ФСБ Николаем Патрушевым. Помимо совместных действий, связанных с арестом высокопоставленных чиновников (Счетная палата, Госнаркоконтроль, Минфин) данный альянс получил еще и кадровое закрепление, поскольку в высшем руководстве СК в настоящий момент работают как минимум три офицера ФСБ. По неофициальной информации, около 50 сотрудников «Лубянки» прикомандированы к СК на менее ответственные должности.

Примечательно, что помимо проверки законности возбуждения уголовных дел и целесообразности выбора меры пресечения в виде заключения под стражу, проверяющие будут еще и оценивать целесообразность использования сотрудников ФСБ в работе СК. Также следует обратить внимание, что подписал постановление о проведении проверки замгенпрокурора Виктор Гринь, который конфликтовал с Александром Бастрыкиным по поводу раздела сфер влияния еще в рамках «старой» Генпрокуратуры, до выделения СК в фактически самостоятельное ведомство. Наконец, замгенпрокурора обязал подчиненных посылать отчеты о проведенной проверке подразделений Следственного комитета по электронной почте в адрес надзирающего прокурора Виктора Наседкина, который до начала сентября вел дела о коррупции в ФСБ, в частности, дело о контрабанде китайских товаров, и позднее лишился места следователя в СК (по неофициальной информации, под давлением спецслужб).

В декабре 2007 г. произошло как минимум три резонансных события, которые можно рассматривать как попытку контригры со стороны «силовиков». Во-первых, вместе с главой ФСБ Николаем Патрушевым замглавы АП Игорь Сечин встретился с вдовами погибших сотрудников этого ведомства. В ходе своего краткого выступления чиновник заявил, что члены семей погибших могут рассчитывать на его поддержку по всем вопросам. Таким образом, это мероприятие можно рассматривать как попытку мобилизации «чекистского сообщества» вокруг фигуры замглавы АП.

Второй эпизод имел место в правительстве, когда его глава Виктор Зубков – протеже «кремлевских силовиков» - потребовал от главы Минфина найти «потерявшийся» по дороге на Дальний Восток миллиард рублей. Данную реплику можно рассматривать как прямой намек премьера если не на прямую вовлеченность министра в схемы хищения средств, то, по крайней мере, на некомпетентность. Примечательно, что произошел этот инцидент накануне встречи Кудрина со Сторчаком и, вполне возможно, был «приурочен» к этому поводу.

Наконец, незадолго до Нового года элиты получили четкий сигнал, что «кремлевские силовики» не намерены сдавать позиции, по крайней мере, до ухода Владимира Путина с президентского поста. По неофициальной информации, перенос проверки СК на весну де-факто означает его «замораживание» на неопределенный срок, то есть до того момента, как позиции «силового» крыла АП действительно подвергнутся заметной эрозии. Также появилась информация, что в качестве ответного шага «кремлевских силовиков» Виктор Гринь, формально инициировавший проверку, будет «сослан» на пост замгенпрокурора по одному из федеральных округов. Примечательно, также, что получило продолжение «дело Сторчака» - было предъявлено обвинение члену совета директоров Межрегионального инвестиционного банка (МрИБ) Игорю Круглякову. МрИБ, в свою очередь, тесно связан со структурами, подконтрольными Сергею Чемезову.

Что же касается остальных элитных групп, то их позиции в целом в течение некоторого времени после возможного прихода к власти Дмитрия Медведева останутся неизменными. Группа банка «Россия» может считаться союзником первого вице-премьера, хотя и «тактическим». То же самое можно сказать про «питерских либералов», которые после ухода из правительства Германа Грефа де-юре и де-факто оказались консолидированными вокруг фигуры Алексея Кудрина. По неофициальной информации, группа Черкесова-Золотова-Мурова также поддержала выдвижение Медведева как противовеса «силовому» крылу АП, с которым она находилась в достаточно напряженных отношениях.

Примечательно, что в целом поддержка кандидатуры Медведева и заявленного им курса наблюдается и со стороны населения РФ.

Первая часть была оглашена на Всероссийском гражданском форуме в конце января 2008 г. Данное мероприятие не является дежурным или ежегодным – первое состоялось на заре «эпохи Путина», осенью 2001 года. Таким образом, выбрав для начала презентации программы именно гражданский форум, «преемник» косвенно подтвердил свою репутацию либерально ориентированного политика, учитывающего мнение негосударственных институтов.

Таким образом, налицо заметное различие в позиционировании Дмитрия Медведева и Владимира Путина образца 1999 - начала 2000 года. Если Путин олицетворял собой образ жесткого и решительного правителя, готового в целях сохранения государства и укрепления его институтов идти на неоднозначные с юридической точки зрения шаги («мочить в сортире»), то Дмитрий Медведев предстает в образе главы государства, который, во-первых, готов в своих действиях учитывать мнение общества и, во-вторых, не является сторонником жестких и решительных действий. Такая разница в позиционировании в целом отвечает общественному запросу: если восемь лет назад страна стояла перед реальной угрозой как территориального, так и инфраструктурного распада и требовались безотлагательные антикризисные меры, то в настоящее время существует запрос на модернизацию при обязательном сохранении всех социально-экономических достижений «эпохи Путина».

В пользу того, что позиционирование Дмитрия Медведева попадает «в точку», свидетельствует его постоянно растущий рейтинг. Если в первые несколько недель такой резкий скачок можно было объяснить тем, что население постепенно узнавало о выборе Владимира Путина, то к началу января степень информированности населения о решении действующего президента в отношении «преемника» приблизилась к 100%.

Выступление Дмитрия Медведева было адресовано различным категориям электората. В частности, он указал на необходимость «десятилетия спокойной и стабильной жизни», что соответствует ожиданиям подавляющего большинства групп избирателей. При этом показательной стала та часть его выступления, которая была посвящена оценке 1990-х гг. В отличие от выступлений Владимира Путина в ноябре прошлого года, общий итог первого десятилетия существования РФ в оценке Медведева выглядит более позитивным, однако не радикально противоположным мнению Путина.

В частности, по словам первого вице-премьера, в 1990-е гг. Россия «прошла, что называется, по краю… Мы прошли через большие испытания, совершили много ошибок, но страну не развалили, и в этом реальная заслуга и власти того периода, и гражданского общества». Отметив заслуги «власти того периода», Медведев показал, что будет позиционироваться не только в качестве «преемника» Владимира Путина, но и учитывать позитивные достижения более раннего периода. При этом 1990-е гг. не выглядят в речи кандидата в президенты периодом побед – он упомянул о массовом обнищании населения, снижение рождаемости и повышение смертности.

В обнародованных тезисах также содержалось знаковое послание наиболее дисциплинированной группе электората – пенсионерам. В частности, после указания Медведевым на необходимость реформирования пенсионной системы его оппоненты (как по избирательной гонке, так и фрондирующие ему элитные группы) могли воспользоваться этим и представить «преемника» сторонником «людоедских реформ» образца начала 1990-х гг., готового реализовывать планы Михаила Зурабова. В частности, его заявление о необходимости «грамотно выстроить эффективную пенсионную систему, которая бы обеспечивала достойную старость» может несколько сузить поле для негативных толкований его более раннего высказывания.

Еще один ключевой блок тезисов «преемника» был посвящен проблеме развития диалога с гражданским обществом и построению демократии вообще. При этом Медведев не стал высказываться в стиле либералов из 1990-х гг., которые начисто отрицали национальную специфику и призывали строить систему «власть-общество» с нуля. В частности, указание на то, что ключевым вопросом является вопрос совмещения «наших национальных традиций с функциональным набором демократических ценностей» свидетельствует о готовности «преемника» учитывать национальную специфику. При этом вряд ли такая готовность является чисто предвыборным ходом – схожие по содержанию высказывания Медведев делал и до своего объявления «преемником», осенью прошлого года, когда его шансы на получение этого статуса выглядели весьма сомнительными.

В своем выступлении «кандидат №1» обратил внимание еще на одну системную проблему, которая ранее им не затрагивалась – высокий уровень коррупции в России. Предложение превратить борьбу с ней в еще один нацпроект выглядит достаточно революционным и меняет саму институциональную сущность нацпроектов. До этого статус нацпроектов имело форсированное развитие «прорывных точек» в рамках отдельных отраслей, а в деле борьбы с коррупцией помимо форсированного финансирования потребуется в целом системно иной подход – повышение расходов на данном направлении лишь стимулирует это негативное явление.

Вполне возможно, что тема борьбы с коррупцией станет «долгоиграющей» в риторике «преемника» и не будет им забыта и после мартовских выборов. В таком случае следует ожидать реанимации антикоррупционных инициатив власти, которые практически сошли на нет после начала работы профильной комиссии под руководством помощника президента по кадровым вопросам Виктора Иванова почти год назад.

Кроме того, борьба с коррупцией может стать удобным рычагом для постепенной ротации элит, которая неизбежно начнется после инаугурации Дмитрия Медведева. Поскольку в коррупционных связях участвуют многие влиятельные представители элиты (не только госслужащие), то их причастность к злоупотреблениям станет вполне удобным официальным объяснением для отставки.

Несколько позже, в рамках экономического форума в Красноярске кандидат в президенты Дмитрий Медведев обнародовал вторую часть своей программы. С одной стороны, она оправдала ожидания наблюдателей, поскольку была обращена практически ко всем электоральным группам – от предпринимателей до социально «неблагополучных» слоев населения – и звучала для них весьма обнадеживающе. В частности, позитивно были восприняты призывы развивать инфраструктуру в регионах и способствовать повышению мобильности трудовых ресурсов.

С другой – несмотря на более ранние предположения, программа почти не содержала указаний на конкретные инструменты достижения заявленных целей. По уровню обобщения документ примерно равен предыдущему выступлению Дмитрия Медведева на Всероссийском гражданском форуме 22 января. «Преемник» специально в самом начале выступления сделал акцент на отсутствии у него намерений отойти от магистрального курса, выбранного действующим Владимиром Путиным.

При этом собственно экономическая часть программы хотя и носила более «стратегический» характер, но конкретные цифры озвучены не были. Например, было указано на необходимость снижения ставки НДС или даже замены этого платежа налогом с продаж, но не был указан ориентир такого снижения. Ставка и способ взимания налога на прибыль, по мнению «преемника», должна стимулировать предприятия инвестировать в НИОКР, однако конкретная или даже модельная схема перехода к такой ставке обнародована не была. Крайне полезными, но неконкретными выглядят и другие налоговые инициативы: упрощение отчетности для малого бизнеса, установление налогов и экспортных пошлин таким образом, чтобы они стимулировали строительство новых производств с высокой глубиной переработки природных ресурсов и т.п.

То же самое можно сказать относительно других макроэкономических инициатив «преемника». В частности, одним из ключевых пунктов его программы стало указание на необходимость превращения рубля в одну из региональных резервных валют, чему благоприятствуют проблемы в мировой экономике. При этом озвученные инструменты – запуск проекта долгосрочного рефинансирования, создание комфортных правил регулирования рынка и поддержки финансовой системы – также носят весьма общий характер.

Таким образом, эффект от выступления Дмитрия Медведева имел свою долю как позитива, так и негатива. Широта охвата целевой аудитории позволяет, как минимум, поддержать уровень популярности «преемника» среди электората. Однако отсутствие «контрольных точек» в виде конкретных дат и целевых показателей (программа сформулирована на ближайшие 4 года без детализации по срокам) позволит российской бюрократии саботировать реализацию инициатив, как это ранее неоднократно происходило с отдельными тезисами президентских посланий Владимира Путина.

Следует отметить, что выступление «преемника» не носило исключительно экономический характер, как это было подано большинством СМИ. Все меры по совершенствованию экономики и финансовой системы, исходя из логики выступления, являются лишь средством для достижения «сверхзадач» - верховенства закона и реализации принципа «свобода лучше, чем несвобода». Кроме того, в своей речи Дмитрий Медведев отметил, что нового передела собственности, которым сопровождается смена власти в России, ожидать не следует. Таким образом, в качестве еще одного приоритета его правления позиционируется верховенство права собственности.

Еще одно направление преобразований – обеспечение независимости судебной системы. Данному вопросу Дмитрия Медведев посвятил значительную часть своего выступления, что можно объяснить как минимум двумя причинами: общеидеологической и аппаратно-тактической. В первом случае такое повышенное внимание «преемника» можно объяснить его профессиональной карьерой, поскольку после окончания университета в 1980-х гг. и вплоть до становления в качестве федерального политика в начале 2000-х гг. судьба кандидата в президенты была связана с юриспруденцией. Причем, как на теоретическом уровне (преподавание в Санкт-Петербургском университете, участие в подготовке учебника по гражданскому праву), так и на практическом (оказание юридических услуг различным структурам).

Вторая причина может носить более «прикладной» характер. Из всех ветвей власти представителям личного кадрового «пула» Дмитрия Медведева удалось закрепиться, прежде всего, в судебных органах. К основным членам его команды относятся глава Высшего арбитражного суда Антон Иванов с частью руководства этой структуры и несколько судей Конституционного суда. Поскольку свобода «преемника» в кадровой политике как минимум в первое время будет существенно ограничена, то он может попытаться предпринять попытку не кадровой, а институциональной экспансии за счет перераспределения неформального номенклатурного веса в пользу судебной ветви власти.

В целом анализ выступления Дмитрия Медведева позволяет указать на значительное сходство некоторых его тезисов с инициативами первого срока Владимира Путина. В частности, это курс на максимальное устранение административных барьеров и увеличение роли общества в экспертизе законопроектов. В 2000-2003 гг. эту идею предполагалось реализовать, в том числе, и за счет развития саморегулируемых организаций. Кроме того, указание на то, чтобы административные процедуры были закреплены в регламентах работы органов государственной власти, дублирует одно из ключевых положений административной реформы, которая разрабатывалась во второй половине первого срока Владимира Путина. В эту же схему укладывается и намерение заменить большинство разрешительных порядков администрирования на уведомительные.

При этом «преемник» фактически подтвердил циркулирующие слухи о скором «отмирании» нацпроектов в том виде, в котором они существуют на протяжении последних двух лет. По его словам, «главным объектом политики социального развития должны стать не конкретные отрасли социальной сферы (мы это уже проходили), а каждый гражданин, каждая отдельная семья». Таким образом, хотя и косвенно, в речи присутствует признание частичной неэффективности отраслевого подхода к социальным сферам и намерение перейти к адресному оказанию социальных услуг, что также было популярно в первой половине «нулевых» и даже было заложено в идею монетизации льгот.

Наконец, предложение Дмитрия Медведева создать специальное акционерное общество по развитию инфраструктуры путем принятия закона весьма напоминает указание на необходимость создания очередной госкорпорации (хотя и с другой организационно-правовой формой), что несколько противоречит более ранним заявлениям самого «преемника» и Владимира Путина о нежелательности возникновения новых подобных структур.

Исходя из выступления Дмитрия Медведева, можно предположить, что он намерен продолжать курс Владимира Путина, однако акцент будет сделан на реабилитацию некоторых инициатив, разрабатывавшихся в 2000-2003 гг. и практически «забытых» в 2006-2007 гг. Однако отсутствие четкого указания на механизмы достижения заявленных в выступлении целей может привести к тому, что оно повторит судьбу программы Германа Грефа, разработанной ЦСР в 2000 году.

1.4. Реорганизация правительства РФ в сентябре 2007 г.

Несмотря на то, что весь 2007 г. шли «точечные» отставки и назначения, основные события в плане реорганизации правительства РФ разыгрались лишь осенью.

В сентябре состоялась отставка правительства Михаила Фрадкова, а на пост премьер-министра был назначен Виктор Зубков. С точки зрения «Транзита-2008» состоявшийся кадровый ход Владимира Путина имел ключевое значение, при этом важно было учитывать не только само новое назначение, но и информационный фон вокруг него. Первым и самым главным последствием решения Президента РФ стало расширение списка преемников. К августу анализ контекста позволял утверждать, что круг вероятных преемников существенно сузился до «официальных» Дмитрия Медведева и Сергея Иванова, а в первой декаде сентября создавалось ощущение, что президент уже остановился на кандидатуре Иванова – совместные «презентационные» поездки главы государства и первого вице-премьера стали рядовым явлением.

Назначение Зубкова и последовавшие за этим заявления нового главы правительства и Владимира Путина существенно переформатировали расстановку сил на «преемническом» поле. Слова премьер-министра «Если я что-то сделаю на посту премьера, то я не исключаю, что может быть и такой вариант (выдвижение кандидатом в президенты)» сразу же ввели его в шорт-лист вероятных преемников. Наконец, фраза Владимира Путина о том, что на пост президента сейчас могут претендовать «не менее пяти человек», окончательно спутала карты и дезориентировала элиты (после намека Зубкова на возможность участия в президентских выборах они могли начать консолидироваться вокруг его фигуры), а также существенно расширила круг кандидатов. Помимо Виктора Зубкова, Сергея Иванова и Дмитрия Медведева опять заговорили об Анатолии Сердюкове, Владимире Якунине и ряде других возможных претендентов. При этом по-прежнему актуальной оставалась и фигура Сергея Иванова: хотя он и утратил абсолютное лидерство в гонке «преемников», он мог рассматриваться как один из наиболее вероятных, но уже не единственный претендент на высший пост в государстве.

Одной из задач президента при проведении указанных трансформаций в правительстве являлось желание привнести в предвыборный расклад сил интригу и элемент неопределенности. Этому и способствовало неожиданное кадровое решение. Отставка кабинета министров сама по себе не могла рассматриваться в качестве такого «громкого» события, поскольку, в отличие от 2004 года, была вполне ожидаема – если не в сентябре, то точно до конца октября. В такой ситуации верхом неожиданности стала кандидатура Виктора Зубкова, которому уже год назад исполнилось 65 лет, в силу чего он утратил право находиться на государственной гражданской службе (ранее прогнозировалось, что он займет почетную должность в Совете Федерации).

Виктор Алексеевич Зубков - Родился 15 сентября 1941 г. в п. Арбат Кушвинского района Свердловской области; окончил экономический факультет Ленинградского сельскохозяйственного института в 1965 г., кандидат экономических наук; трудовую деятельность начал в 1958 г. слесарем на Мончегорском ремонтно-механическом заводе комбината «Североникель» (г. Мончегорск Мурманской области); 1960-1965 – студент Ленинградского сельскохозяйственного института; 1965-1967 – служба в Советской Армии; 1967-1970 – управляющий отделением, заместитель директора совхоза «Красная славянка» Гатчинского района Ленинградской области; 1970-1981 – директор совхоза «Раздолье»; 1981-1985 – генеральный директор сельскохозяйственного производственного объединения «Первомайское» Приозерского района Ленинградской области; 1985-1986 – председатель исполкома Приозерского городского Совета народных депутатов; 1986-1987 – первый секретарь Приозерского горкома КПСС; 1987-1989 – заведующий отделом сельского хозяйства и пищевой промышленности, заведующий аграрным отделом Ленинградского обкома КПСС; 1989-1991 – первый заместитель председателя исполкома Ленинградского областного Совета народных депутатов; 1992-1993 – первый заместитель председателя Комитета по внешним связям Мэрии г. Санкт-Петербурга; 1993-1998 – заместитель руководителя Государственной налоговой службы РФ – начальник Государственной налоговой инспекции по г. Санкт-Петербургу; 1998-1999 – руководитель Управления Министерства РФ по налогам и сборам по г. Санкт-Петербургу; июль 1999 г. – октябрь 2001 г. – заместитель Министра РФ по налогам и сборам; ноябрь 2001 г. – март 2004 г. – председатель Комитета по финансовому мониторингу в ранге первого заместителя Министра финансов РФ (в ходе административной реформы структуры федеральных органов исполнительной власти комитет был преобразован в федеральную службу); 17 марта 2004 г. был назначен руководителем Федеральной службы по финансовому мониторингу; Заслуженный экономист РФ (2001); награжден орденами «Знак Почета» (1975), Трудового Красного Знамени (1981), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2000) и III степени (2006), медалью «Ветеран труда» (1986); женат, имеет дочь.

При назначении премьер-министра Владимиру Путину удалось решить сразу две задачи. Во-первых, получила продолжение тенденция к назначению на ключевые посты людей с личной «кадровой скамьи» президента – Виктор Зубков около двух лет занимал должность первого заместителя Владимира Путина в мэрии Санкт-Петербурга. По неофициальной информации, приглашение переехать в Москву он получил лично от президента, хотя формально его передали ему нынешний помощник президента по кадровым вопросам Виктор Иванов и замглавы АП Игорь Сечин.

Во-вторых, кандидатура Зубкова в качестве премьер-министра была и приемлема для большинства влиятельных элитных групп. Так, новый глава правительства находился в хороших отношениях с председателем Госдумы Борисом Грызловым – одним из ключевых «клиентов» «силового» крыла АП, а также самим неформальным лидером этой группы Игорем Сечиным. Кроме того, еще со времен кооператива «Озеро» (Зубков считается автором и основным исполнителем этой идеи) у него установились контакты с главой РЖД Владимиром Якуниным и братьями Ковальчуками (прежде всего, с Юрием). Зубкова также можно отнести к «кадровому» крылу АП во главе с Виктором Ивановым. Кроме того, он имеет ровные отношения с большинством представителей «петербургской» элиты.

Назначение Виктора Зубкова также задало основной идеологический тренд парламентским и президентским выборам. Изначально рассматривалось два варианта мобилизации электората путем «раскрутки» сверхидеи. Первый – «творческое переосмысление» победоносной Чеченской войны по образцу 1999 года, однако чрезвычайная активность боевиков на Северном Кавказе и неспособность правоохранительных органов справиться с волной терактов поставили на этом проекте крест и сделали фактически безальтернативным второй вариант – борьбу с коррупцией. Росфинмониторинг, который до своего нового назначения возглавлял Виктор Зубков, занимается сбором информации в числе прочего и о «теневых» финансовых потоках.

С назначением нового премьер-министра основная конфигурация системы сдержек и противовесов после ухода Владимира Путина стала более ясной. Фигура «преемника» действующего президента, несмотря на повышенное к ней внимание, не станет ключевой в будущих раскладах. Безотносительно к тому, будет ли новый глава государства сильным или слабым аппаратчиком, проявит себя как харизматичная фигура или нет, он уже не получит такие инструменты власти, которые доступны сейчас Владимиру Путину. Во-первых, он будет сильно связан законодательными ограничениями в финансовой сфере, в первую очередь, трехлетним бюджетом. Во-вторых, даже при желании внести изменения в законодательство он вряд ли сможет этим воспользоваться, так как подконтрольная «Единой России» Госдума окажется альтернативным центром влияния, хотя и несопоставимым по статусу и полномочиям с президентом РФ. Еще одним ограничителем станет правительство, которое, судя по всему, возглавит Владимир Путин.

Несмотря на то, что основной причиной отставки правительства стало стремление президента Владимира Путина продемонстрировать политическую инициативу и в очередной раз переформатировать казавшейся таким стабильным и предсказуемым «преемнический» контур, это далеко не единственный побудительный мотив действий главы государства. Еще один фактор – крайне запутанная иерархия внутри исполнительной власти, что порождало многочисленные конфликты.

Так, в предыдущем составе правительства отсутствовал единый центр принятия решений. Более того, существовали параллельные управленческие структуры, решения которых зачастую противоречили друг другу – премьер-министр, первые вице-премьеры (хотя они заметно и не вмешивались в работу аппарата, однако преследовали собственные интересы), а также министры, имевшие прямой выход на президента РФ. В числе последних можно назвать Алексея Кудрина и, в меньшей степени, Германа Грефа.

Кроме того, серьезную заявку на проведение самостоятельной экономической политики сделали неподотчетные правительству госкорпорации, что вызывало сопротивление бывшего премьер-министра Михаила Фрадкова. В частности, он тормозил согласование законопроекта о госкорпорации «Ростехнологии», который с 2005 года лоббирует глава «Рособоронэкспорта» Сергей Чемезов. Это, между прочим, было не только инициативой главы правительства.

По неофициальной информации, поддержку Фрадкову оказывал помощник президента по кадровым вопросам Виктор Иванов, недовольный экспансией в оборонной промышленности структур Сергея Чемезова и возможной экспансией последнего в отношении ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей», в котором Иванов возглавляет совет директоров. Конфликт вышел в медиа-поле, что вызвало недовольство президента и, возможно, ускорило его решение отправить правительство в отставку.

Также все больше конфликтных линий возникало вокруг премьер-министра Михаила Фрадкова. Возглавивший исполнительную ветвь власти в 2004 году в качестве «технической фигуры», не входящий в клиентелу наиболее влиятельных элитных групп и не располагающий собственным серьезным кадровым «пулом», Фрадков за три с половиной года существенно укрепил свои позиции. Во-первых, он заключил аппаратный альянс с так называемым «силовым» крылом АП, что дало ему свободу маневра. Во-вторых, путем «малых дел» он осуществил аппаратную экспансию, способствуя выведению ряда ведомств в свое непосредственное подчинение (например, Федеральной таможенной службы), а также лоббируя своих протеже или союзников на посты глав ряда ведомств (например, глав ФСФР Владимира Миловидова и Росрыболовства Андрея Крайнего).

Все названные факторы существенно снижали эффективность правительства, что вызывало недовольство главы государства и непонимание происходящего в исполнительной ветви власти среди населения. В частности, по данным соцопросов, большая часть респондентов либо затруднилась оценить эффективность кабинета министров Фрадкова, либо поставила ему «тройку» по пятибалльной шкале.

Новый состав и организационная структура правительства продемонстрировали, что президент пока не сделал однозначного выбора между сценариями дальнейшего развития экономической политики страны. На разных исторических этапах в России (включая период Империи и СССР) преобладало одно из направлений: либеральное (начало 1990-х гг.), региональное (хрущевские совнархозы) или отраслевое (министерства – гиганты советского времени). В сентябре 2007 г. «равные шансы» имели все три сценария.

Основным лоббистом либерального направления стал повышенный до уровня вице-премьера Алексей Кудрин, который стал курировать еще и МЭРТ. «Преемница» Германа Грефа, новая глава этого ведомства Эльвира Набиуллина известна как классический либерал, например, ранее она резко протестовала против «торможения процесса реформ». Следует отметить, что ее аппаратный статус существенно ниже, чем у предшественника. Во-первых, после перераспределения полномочий Минэкономразвития фактически превратилось в «Центр стратегических разработок» в ранге министерства. Во-вторых, новый министр, скорее, ученый-экономист, чем чиновник, что априори свидетельствует о ее невысоких лоббистских возможностях.

«Региональное» направление в правительстве взял под контроль Дмитрий Козак. Во-первых, он известен своей бескомпромиссностью, что при условии наличия прямого доступа к президенту является, скорее, аппаратным преимуществом. Во-вторых, его Минрегионразвития получило значительные полномочия по распределению финансовых средств, что автоматически повысило его административный «вес».

Наконец, в пользу того, что президент поддерживает и «отраслевую» концепцию развития, свидетельствует тот факт, что он от своего имени внес в Госдуму законопроект о создании госкорпорации «Ростехнологии». Возможно, что в скором времени процесс создания этих новых отраслевых структур продолжится – уже озвучена идея создания «Росавтодора», который бы занимался строительством и эксплуатацией частных дорог.

Несмотря на то, что состав кабинета существенно не изменился, его обновление отчасти спровоцировало как активизацию старых, так и возникновение новых двусторонних конфликтов. В Минздравсоцразвития особых конфликтных линий не предвидилось – Татьяна Голикова известна как опытный финансист, поэтому коррупционные потоки были либо ею ликвидированы, либо поставлены под контроль, а интересующие ряд влиятельных элитных групп сектора (например, рынок ДЛО) переданы под их контроль.

Назначение Дмитрия Козака является более «конфликтогенным» в силу целого ряда причин. Во-первых, он известен как не слишком «договороспособный», не склонный к компромиссам человек. Кроме того, к возглавляемому Козаком Минрегионразвития перешли функции распоряжения региональными программами Инвестфонда, что также послужило причиной «напряженности» между ним и курирующим весь экономический блок в ранге вице-премьера Алексеем Кудриным. Кудрин известен как опытный аппаратчик, постоянно стремящийся к административной экспансии, причем первой «целью» после перераспределения полномочий может стать неподконтрольный ему Инвестфонд.

Еще одно перераспределение полномочий внутри экономического блока способствовало возможному возникновению противостояния между вице-премьером Жуковым и его коллегой Кудриным, который теперь курирует весь макроэкономический блок, а также Минфин и МЭРТ. При этом можно прогнозировать, что Кудрин непосредственно столкнется с интересами Жукова, контролирующего подготовку к Олимпиаде в Сочи, однако с учетом аппаратных способностей обоих и относительного «миролюбия» Жукова можно прогнозировать, что даже в этом случае возникновения этот конфликт не выйдет из «негласной» фазы.

Более значимым, хотя опять же латентным, является противоборство между Жуковым и Козаком. Последний имеет, как минимум, две причины пытаться участвовать в процессе подготовки к Олимпиаде. Во-первых, это имеет прямое отношение к региональному развитию, во-вторых, - «по старой памяти», как экс-полпред президента в Южном федеральном округе.

Кроме новых, произведенные структурные изменения обострили и старые противоречия. В первую очередь, речь идет о стремлении главы Минсельхоза Алексея Гордеева, прогнозы о возможной отставке которого не сбылись, получить контроль над рыбной отраслью. В частности, Минсельхозом были подготовлены поправки в закон «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», которые направлены на стимулирование переработки рыбы на российской территории путем предоставления налоговых преференций, а также отменяют квоты на вылов. Скорее всего, так глава Минсельхоза попытался одновременно перехватить инициативу в реформировании отрасли, отчитавшись о выполнении поручения президента, а также получить поддержку «рыбного лобби». Следующим шагом должна была стать ликвидация Росрыболовства и передача соответствующих функций Минсельхозу – профильный департамент в рамках министерства уже начал создаваться во второй половине мая 2007 г.

Наконец, жесткая борьба развернулась и за вновь созданный комитет по делам молодежи, поскольку, в отличие от 1990-х гг. старшеклассники и студенчество превратились в достаточно серьезный ресурс как для проведения «оранжевых» революций, так и противодействия им, что особенно актуально в преддверии «Транзита-2008». Несмотря на противодействие ряда элитных групп, Госкомитет в итоге возглавил бывший руководитель молодежного «прокремлевского» движения «Наши» Василий Якеменко.

Сразу же после оглашения состава нового правительства все внимание экспертного сообщества и прессы было сосредоточено на персоналиях, а организационные вопросы долгое время находились на периферии анализа. Однако детальное рассмотрение президентского указа от 25 сентября 2007 г. «Вопросы структуры федеральных органов исполнительной власти» позволяет утверждать, что изменения в правительстве не были столь «точечными», как это принято считать. Возможно также, что это начало реформирования всей структуры исполнительной власти, которое будет иметь мало общего с принципами прежней административной реформы.

Во-первых, налицо серьезное усиление Минрегионразвития за счет МЭРТ. В частности, ведомство Дмитрия Козака распределяет средства Ивестфонда, а также согласовывает все федеральные целевые программы, «в части, касающейся комплексного территориального развития», а также функции госзаказчика ФЦП, связанные с экономическим развитием субъектов РФ и муниципальных образований. Кроме того, по новым правилам министерство разрабатывает методики выделения средств господдержки регионам и муниципальным образованиям.

В данном случае полномочия Минрегиона ограничены. Во-первых, он обязательно должен согласовывать разработанные методики с Минфином и «другими заинтересованными федеральными органами исполнительной власти». Во-вторых, подготовленный документ вносится на рассмотрение и утверждение всего правительства РФ.

Еще одно приобретение, которое придает до последнего времени второстепенному ведомству статус «суперминистерства», является контроль над госкорпорацией «Фонд содействия реформированию ЖКХ» с общим бюджетом 250 млрд. рублей на 5 лет. Необходимо обратить внимание, что в данном случае президент отступил от основного правила деятельности госкорпорации – принципа неподконтрольности правительству.

Другим бенефициаром изменений стало «силовое» крыло АП, в зоне влияния которого сейчас находится Минюст. Этому ведомству переданы функции по нормативному обеспечению ведения государственного кадастра объектов недвижимости, что нашло свое выражение в передаче курирования деятельности Федерального агентства объектов недвижимости (Роснедвижимость) от МЭРТ к Минюсту. Несмотря на свой «технический» статус данное ведомство располагает существенными полномочиями, поэтому такой переход серьезно снижает аппаратный вес Минэкономразвития.

На первый взгляд, позиции «либерального» крыла в правительстве усилились. Во-первых, один из его лидеров, министр финансов Алексей Кудрин получил должность вице-премьера, что является однозначным повышением. Во-вторых, на пост главы МЭРТ пришла Эльвира Набиуллина, которая за свои взгляды получила в либеральной среде неформальное прозвище «нашей Маргарет Тэтчер». Она покинула пост первого замглавы министерства в знак протеста против «замораживания реформ» в 2003 году, а в 1990-е гг. работала в «ультралиберальном» Минэкономики, достигнув должности замминистра.

Однако анализ организационных трансформаций позволяет утверждать, что оба изменения носят более статусный, чем аппаратно-кадровый характер. Статус Алексея Кудрина как вице-премьера вырос, также в целом ему удалось взять под контроль деятельность МЭРТ. Что же касается самого МЭРТ, то значительная часть его функций передана другим ведомствам – остались лишь Росрезерв, Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом (ФАУФИ) и агентство по управлению особыми экономическими зонами (РосОЭЗ). При этом Росрезерв возглавляет член кадрового «пула» президента РФ Александр Григорьев, поэтому можно утверждать, что оно фактически неподотчетно Минэкономразвития. Скорее всего, МЭРТ в новом правительстве уготовано положение «коллективного советника», а решения о целесообразности переведения в практическую плоскость его рекомендаций будут принимать другие инстанции.

В ситуации сложившейся неопределенности и «подвешенности» двух вышеуказанных представителей «либерального» крыла многое зависит от их личной инициативы, и они это понимают.

Наконец, еще одним последствием изменения организационной структуры правительства стало подчинение Росфинмониторинга лично главе правительства, что юридически ослабило позиции Алексея Кудрина (фактически Росфинмониторинг во главе с Виктором Зубковым был ему неподконтролен и ранее). Кроме того, в данном случае был продолжен тренд, связанный с назначение на ответственные посты членов личной «команды» Владимира Путина. Ведомство возглавил Олег Марков, который до своего прихода на пост замглавы РФМ весной 2007 года был первым заместителем руководителя протокола президента России.

Изменение аппаратного «веса» министерств (анализ указа президента РФ от 24.09.2007 «Вопросы структуры федеральных органов исполнительной власти)

* за единицу берется положение министерства на 12.09.2007

Еще одним значимым нововведением, которое нашло отражение в президентском указе, является создание госкомитетов. Их статус и полномочия прямо противоречат основной идее административной реформы – разделению правительственных ведомств на разработчиков отраслевой госполитики (министерства), госконтролеров (службы) и ведомств, оказывающих услуги (агентства). Госкомитет (ГК) является федеральным органом исполнительной власти, который одновременно осуществляет функции по выработке госполитики и нормативно-правовому регулированию, контролю и надзору, а также оказанию государственных услуг и управлению госимуществом, «если это предусмотрено положением об указанном федеральном органе исполнительной власти».

Помимо этого госкомитеты располагают и другим полномочиями министерств – имеют право вносить в правительство нормативно-правовые акты, предложения по федеральному бюджету (в части, касающейся сферы деятельности госкомитета). Особо отмечено, что председатель ГК «пользуется иными правами федерального министра».

Если же анализировать «расклад сил» в правительстве после выборов президента РФ, то его ожидают существенные изменения.

Согласно большинству неофициальных источников, радикальная структурная и кадровая реформа правительства могла состояться сразу после назначения Виктора Зубкова в сентябре 2007 года. В частности, тогда он принес проект указа президенту, однако Владимир Путин посчитал преждевременным радикальные изменения, после чего было решено лишь избавиться от наиболее одиозных фигур, вроде Михаила Зурабова. Именно подготовкой реформы, а также борьбой лоббистских групп в окружении главы государства можно объяснить длительный промежуток между назначением премьера и опубликованием указа о структуре правительства – почти две недели. При этом кадровый состав и структура остались практически неизменными, в то время как более существенная «перетряска» исполнительной власти в 2004 году заняла меньше времени, поскольку распределение полномочий внутри кабинета министров было уже разработано в рамках административной реформы, а персональный состав большей частью уже был предварительно подобран и согласован.

Наиболее вероятными представляются изменения в трех ключевых блоках правительства: социальном, финансово-экономическом и силовом. Первый блок, прежде всего, представлен Минздравосоцразвития и подведомственными ему структурами. В последнее время с аппаратной точки зрения роль этих структур была невысокой, что компенсировалось их значимостью в публичной политике в качестве «громоотвода». Однако необходимость реформирования социальной сферы, в первую очередь, пенсионной системы, на что в своих выступлениях указывает «преемник», должно увеличить как аппаратный, так и финансовый ресурс данного блока.

В частности, одной из основных задач грядущей реформы пенсионной системы называется ликвидация хронического и нарастающего дефицита Пенсионного фонда. В настоящее время он покрывается за счет трансфертов из федерального бюджета, однако тенденция к его увеличению на фоне постоянного повышения пенсионных выплат побуждает сторонников жесткой финансовой политики (главу Минфина Алексея Кудрина, а также его бывшего заместителя, а в настоящее время – главу Минздравсоцразвития Татьяну Голикову) «локализовать» этот не поддающийся прогнозам источник бюджетных расходов. Согласно «утечке» из правительства, позднее официально опровергнутой, пенсионная реформа будет содержать две основные новации.

Во-первых, предлагается повысить уровень ставки единого социального налога (ЕСН). Во-вторых, могут быть перераспределены потоки от поступления ЕСН. В настоящее время 6% от ставки налога в 26% идет в фонды социального и медицинского страхования, 14% - в ПФР, а еще 6% - в бюджет. Возможный замысел реформы состоит в том, чтобы убрать госбюджет из числа получателей средств, а «лишние» 6% направить в ПФР. Такое «накачивание» средствами Пенсионного фонда будет способствовать увеличению аппаратного веса его главы, который и до этого был вполне ощутимым. В частности, бывший глава ПФР Геннадий Батанов единственный из руководителей подведомственных Минздравосоцразвития структур (до начала скандала в конце 2006 года) позволял себе латентно оппонировать министру Михаилу Зурабову, хотя властная «вертикаль» в данной системе была одной из самых жестких в правительстве Михаила Фрадкова. Возможно также, что министерство будет разделено на две структуры, которые станут заниматься отдельно здравоохранением и социальным развитием.

Финансово-экономический блок может подвергнуться коренной реорганизации. Скорее всего, ключевую роль в этом сыграет нынешний глава Минрегионразвития Дмитрий Козак, который имеет репутацию политического «тяжеловеса». Однако такой имидж может быть не только плюсом, но минусом для соратника Владимира Путина при реорганизации исполнительной власти.

Во-первых, он известен как не слишком «договороспособный» и не склонный к компромиссам человек. В связи с этим весьма высока вероятность его столкновений с будущим премьер-министром (если таковым не станет Владимир Путин), что уже сейчас заметно в отношениях Козака и Виктора Зубкова. Кроме того, к возглавляемому Козаком Минрегионразвития перешли функции распоряжения региональными программами Инвестфонда, что также после мая 2008 года может послужить причиной конфликта между ним и курирующим весь экономический блок в ранге вице-премьера Алексеем Кудриным, когда, вероятно, статус и лоббистские возможности главного финансиста страны увеличатся. Кудрин известен как опытный аппаратчик, постоянно стремящийся к административной экспансии, причем первой «целью» после перераспределения полномочий может стать неподконтрольный ему Инвестфонд.

Еще одна любопытная сюжетная линия касается будущего Минэкономразвития. Глава этого ведомства Эльвира Набиуллина известна как классический либерал, например, ранее она резко протестовала против «торможения процесса реформ». Следует отметить, что ее аппаратный статус и возможности существенно ниже, чем у Германа Грефа. Во-первых, после перераспределения полномочий Минэкономразвития фактически превратилось в «Центр стратегических разработок» в ранге министерства. Во-вторых, новый министр, скорее, ученый-экономист, чем чиновник, что априори свидетельствует о ее невысоких лоббистских возможностях.

С учетом вышеперечисленного можно предположить, что МЭРТ либо войдет в состав Минфина, либо будет преобразован в некий аналитический центр при правительстве под руководством Набиуллиной – данная должность с учетом ее личностных качеств является более привлекательной. Однако возникает вопрос, кому достанется весьма влиятельная функция по управлению российской загрансобственностью за рубежом, которая недавно была передана от Управделами президента к Минэкономразвития. Ее передача в Минфин существенно укрепит и без того весомые позиции Алексея Кудрина, что противоречит базовому принципу выстроенной во время президентства Владимира Путина системы сдержек и противовесов.

Весьма вероятной представляется масштабная реорганизация силового блока правительства, который лишь условно может считаться его частью, а фактически подчиняется президенту. Наиболее устойчивой выглядит ситуация в Минобороны, где необходимые структурные изменения уже были проведены его главой Анатолием Сердюковым в течение 2007 года.

Скорее всего, ключевой линией изменения структуры правоохранительных органов станет реформа следствия, законопроект о которой подготовлен в Совете Федерации. В соответствии с ним вновь реанимируется идея создания Федеральной службы расследований, куда перейдут функции дознания и следствия из Следственного комитета при Генпрокуратуре, ФСБ, МВД и Госнаркоконтроля.

Также любопытными выглядят перспективы квазисиловых ведомств, которые хотя и не располагают непосредственно силовым ресурсом (служба физической защиты, спецназ и т.п.), но оказывают существенное влияние на процесс передела собственности в стране. В первую очередь речь идет о Росприроднадзоре, Роснедрах и Ростехнадзоре, на основе которых, скорее всего, будет создан единый орган государственного экологического контроля. При этом возможно, что Роснедрам удастся отстоять свою независимость, а вот слияние Росприрод- и Ростехнадзора является почти решенным вопросом.

1.5. Оппозиция и ее перспективы

2007 года стал провальным для российской правой несистемной оппозиции. Начавшись бурным взлетом (весенние «Марши несогласных»), деятельность ултралибералов к середине года постепенно начала фрагментироваться по отдельным направлениям, а вопрос о едином кандидате в президенты и провал системных правых партий на выборах в декабре окончательно продемонстрировали системный кризис, в котором находится российская либеральная оппозиция.

3 декабря лидеры петербургского отделения партии «Яблоко» заявили о намерении инициировать кадровые и организационные изменения в федеральном руководстве[11]. Парламентские выборы стали лишь кульминацией кризиса, который наблюдается в правых системных партиях не менее полугода, а на латентном уровне – еще дольше. В середине-второй половине июня прошли заседания руководящих органов СПС и «Яблока», которые выявили системный кризис внутри этих структур.

Мероприятия правых партий, хотя формально и были посвящены грядущим парламентским выборам, фактически преследовали две цели - служили очередной попыткой определиться относительно единой кандидатуры от «системных демократов» на президентских выборах, а также избавиться от своих членов, которые симпатизируют несистемной оппозиции и присутствие которых в партийных рядах может негативно сказаться на парламентских перспективах «Яблока» и СПС.

Реализация второй цели с точки зрения сохранения внутрипартийного единства несло больший деструктивный потенциал. В случае с «Яблоком» речь идет о зампреде московского отделения партии Алексее Навальном и его сторонниках, которые симпатизируют националистическому крылу несистемной оппозиции. Зампред участвовал как в «Русском марше» в ноябре 2006 года (по его словам, в качестве наблюдателя от партии), так и в «Маршах несогласных» 2007 года.

В московском отделении СПС также давно назревал конфликт, связанный с симпатиями значительной части его членов к «Другой России», что проявилось, например, в участии в «Марше несогласных» в середине апреля. Реакция федерального руководства партии последовала незамедлительно - политсовет не только приостановил полномочия руководителей отделения, но и предписал всем его членам пройти перерегистрацию, по итогам которой свое членство подтвердили лишь 950 из 2400 человек. В июне было принято решение о роспуске политсовета московского отделения СПС, однако членов политсовета МГО из партии не исключили - руководство московским отделением было передано федеральному политсовету СПС. Вполне возможно, что такой «либерализм» руководства был во многом связан с многочисленностью «раскольников», а также наличием у них определенных связей на уровне столичного руководства.

Завершение парламентской кампании еще более усугубило положение «правых». В первую очередь, речь идет о «Яблоке», которое по итогам выборов лишилось господдержки, что на фоне отсутствия «независимых» крупных спонсоров выглядит катастрофически. Партия вступила в последнюю стадию системного кризиса, который заключается в утрате Григорием Явлинским авторитета лидера. «Яблоко» изначально являлось «партией одного человека», а введение института сопредседателей лишь ускорит процесс ее разложения и, возможно, переструктурирования.

Ситуация с СПС менее однозначная. С одной стороны, смена лидера в этой партии не приведет к ее ликвидации, поскольку изначально руководство в ней было «плюралистично». Во-вторых, пока у «правых» есть крупный спонсор в лице Анатолия Чубайса, господдержка для нее не так важна. Вместе с этим в партии существует серьезный раскол по двум направлениям. Во-первых, это отношение к политике Владимира Путина. Во время парламентской кампании произошла радикализация партии, что может лишить ее поддержки Чубайса, который в свете скорой ликвидации РАО ЕЭС обеспокоен вопросом своего будущего трудоустройства. По правилам существующей системы нелояльный власти человек не может занять серьезный пост не только в госструктурах, но и в крупной частной кампании.

Вторая причина для разногласий – так называемый «левый поворот» партии, который связан с приходом к руководству ее избирательной кампанией политтехнолога Антона Бакова. Изначально, на региональных выборах, такая тактика принесла успех, однако позднее издержки перевесили «плюсы». Прежде всего, традиционный либеральный электорат оказался дезориентирован. Кроме того, «левый поворот» не понравился многим региональным партруководителям, в первую очередь, в Санкт-Петербурге. Эти два негативных фактора вместе с провалом на выборах представляют собой серьезную угрозу для существования СПС. Результат в 1% привел к серьезной деморализации активистов.

В создавшейся ситуации открытым остается вопрос об альтернативе «старым правым». Здесь могут быть реализованы два варианта. Во-первых, создание правой оппозиции «сверху», допустим, на базе «Гражданской силы» и примкнувших к ней лояльных власти демократических партий.

Второй вариант реализует идеолог несистемной оппозиции Станислав Белковский. Он пытается «раскрутить» движение «НАРОД» во главе с бывшим депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга Сергеем Гуляевым, делая ставку на синтез либеральных, социальных и националистических идей, причем первая (например, требование «свободы СМИ») служит лишь инструментом для достижения двух последних. В условиях полевения электората и растущей межэтнической напряженности второй вариант выглядит более реалистичным и опасным для стабильности власти.

Отдельное внимание следует уделить так называемым ультралибералам, которые являлись основными организаторами «Мершей несогласных». 6 июля было обнародовано заявление ряда сопредседателей Всероссийского гражданского конгресса, в котором констатировался факт распада коалиции «Другая Россия». Данное событие во многом носило символический характер – «ДР» распалась накануне своего годичного «юбилея», однако такое развитие событий не стало неожиданностью, поскольку предпосылки для этого стали все активнее появляться за полтора-два месяца до публикации заявления.

Во-первых, на устойчивость коалиции повлияло резкое сокращение поддержки ее массовых акций. Если в ставшем «отправной точкой» прорыве кордонов ОМОНа в начале марта 2007 г. в Санкт-Петербурге участвовало, по разным оценкам, от 5 до 7 тысяч человек, в апрельских мероприятиях – 2-3 тысячи, то акции 9 и 11 июня собрали около 1,5 тысяч человек вместе с журналистами (последняя акция в Рязани – 6 участников и около 30 представителей СМИ). Параллельно с этим падал и уровень информационного освещения мероприятий.

Скорее всего, решающим обстоятельством в данном случае стало выпадение лидеров правой несистемной оппозиции и их лозунгов из «резонанса» с массовыми настроениями. Если его пик пришелся на начало марта в Санкт-Петербурге, где сыграли свою роль отстранение «Яблока» от участия в региональных выборах, нежелание властей учитывать недовольство горожан планируемым строительством небоскреба в историческом центре города и т.п. – то спад был заметен уже во время майских акций в Самаре и Воронеже. Это вполне объяснимо – консолидация протестно настроенных масс вокруг одного центра на основе негативных лозунгов («против») с учетом их большой политической «пестроты» действенна лишь в краткосрочной перспективе, что на практике доказала «Другая Россия». Для того, чтобы удержаться на «гребне» массового недовольства в дальнейшем, необходимо было разработать лозунги позитивной направленности («за что-то»), к чему лидеры правой несистемной оппозиции оказались не готовы (ряд выдвинутых ею лозунгов вроде «за отставку Путина» в силу высокой массовой популярности президента оказались неэффективными). В силу этого произошло резкое снижение массовой поддержки (как активной, так и пассивной) населением «Другой России», что зафиксировали проведенные в конце июня – начале июля соцопросы.

Одновременно с вышеописанными событиями правая несистемная оппозиция лишилась и другого своего ресурса – внимания и, самое главное, симпатий СМИ. Представляется, что здесь сыграла свою роль новая политика властей, избранная после проигрыша информационной кампании вокруг «маршей» в середине апреля. Тогда несоразмерно жесткая реакция правоохранительных органов на массовые мероприятия, а также применение силы по отношению к журналистам обеспечили значительное количество сочувственных «Другой России» публикаций, как в отечественных, так и зарубежных СМИ. Новый формат реагирования власти на активность «непримиримых» включал в себя ставку на превентивные меры (задержание организаторов и активистов «на подходе») при минимизации применения насилия в ходе самих мероприятий. Это существенно ослабило интерес СМИ и населения к акциям. Позднее, когда было зафиксировано падение количества их потенциальных участников, было решено отказаться и от действий превентивного характера - во время всех июньских мероприятий был задержан только лидер АКМ Сергей Удальцов, но вскоре был отпущен и даже успел выступить на митинге.

В декабре на Всероссийском съезде в защиту прав человека было обнародовано обращение председателя Московской хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, которая обвинила несистемную оппозицию в том, что та «загоняет» правозащитников в политику, в то время как «политическая паутина противопоказана правозащитному движению» и только «неучастие в политической борьбе» станет залогом возможности распространения «его принципов и взглядов во всем обществе»[12].

Другими словами, «умеренные» правозащитники предприняли попытку дистанцироваться от несистемной оппозиции, в первую очередь, Гарри Каспарова, Эдуарда Лимонова и Владимира Рыжкова. Ответ на вопрос – почему это было сделано только сейчас – очевиден как минимум по двум причинам. Во-первых, победа «Единой России» продемонстрировала высокий уровень поддержки политики действующего президента населением, в то время как несистемная оппозиция выступает именно против курса Путина в целом. При этом апелляция к масштабным фальсификациям не выглядит обоснованной – если данные копий протоколов наблюдателей от правых в разы расходились бы с официальными, то несистемная оппозиция не упустила бы шанса организовать акции протеста. Таким образом, правозащитники осознали, что в текущей социально-политической ситуации бесперспективно выступать против курса дейстующего президента РФ.

Во-вторых, власть продемонстрировала правозащитникам намерение сотрудничать и предоставить им свои возможности для профильной деятельности. В частности, в сентябре этого года Владимир Путин своим указом назначил двух видных деятелей правозащитного движения – Александра Брода и Аллу Гербер членами Общественной палаты нового созыва. А МХГ получила внутрироссийский грант на правозащитную деятельность.

1.6. Состояние гражданского общества

В 2007 году гражданское общество продолжило «волновать» российскую элиту возникновением стихийных очагов протестной активности. Однако власть выбрала достаточно грамотную стратегию противодействия ей, активно используя имитационные институты и симулякры гражданского общества, в первую очередь, Общественную палату. Почти сразу с момента создания ОП со стороны других «представителей общества» в первую очередь, Госдумы, было указано ее реальное место. Это произошло во время обсуждения возможности членов ОП присутствовать на заседаниях нижней палаты парламента. «Общественники» настаивали на беспрепятственном проходе своих членов в здание парламента и зал заседаний, а также участии в дискуссиях по поводу законопроектов. Однако комитет по регламенту Госдумы занял достаточно жесткую позицию, ограничив число представителей ОП на заседаниях комитетов пятью членами и фактически исключив возможность свободного участия её членов в прениях на пленарных заседаниях.

Таким образом, Общественной Палате был послан явный сигнал, что к решению вопросов, касающихся передела конкретных ресурсов (финансовых, аппаратных и т.п.) она допущена не будет. Президент никак не вмешался в конфликт, тем самым косвенно поддержав парламентариев. При этом возможность активного участия членов ОП в процедурах «выпуска пара» - парламентских слушаниях – была закреплена институционально.

Исходя из анализа результатов деятельности ОП за истекший год, можно выделить несколько реальных задач, для решения которых она создавалась. Во-первых, это канализация протестных настроений. В последние полтора года неподконтрольная государственным институтам активность гражданского общества значительно возросла, и возникла необходимость в институте, способном канализировать эти настроения в «безопасное» русло. Например, обманутые дольщики прекратили свою голодовку и перенесли баталии в стены Минрегионразвития именно после встречи с членами ОП. Вторая функция – создание видимости поддержки действий власти обществом в глазах западного сообщества. С этой задачей новая структура также справилась.

В целом власть осталась довольна деятельностью ОП, признаком чего может служить характер ее ротации осенью 2007 года (новый состав начал действовать с февраля 2008). Несмотря на большой процент ротации – примерно треть – в подавляющем большинстве случаев корпоративная принадлежность и «политический профиль» новых кандидатов остались неизменными. Это обусловлено тем, что президент в целом удовлетворен «сбалансированной» деятельностью ОП.

В частности, актера Александра Калягина сменили три его коллеги – Чулпан Хаматова, Федор Бондарчук и Василий Лановой. По президентскому списку осталось «зарезервированным» место и за представителем прокремлевсекого молодежного движения «Наши». Ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова заменит научный руководитель этой образовательной структуры, пользующейся, кстати, репутацией «оплота экономического либерализма», Евгений Ясин.

В списке остались члены ОП, занимавшие руководящие посты и/или демонстрировавшие в последние два года на своих постах высокий уровень социальной активности - секретарь Общественной палаты РФ академик РАН, президент Российского научного центра «Курчатовский институт» Евгений Велихов, президент РСПП Александр Шохин, адвокат Анатолий Кучерена, известный детский врач Леонид Рошаль, главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев.

Среди заметных «новшеств» кадрового состава ОП можно назвать привлечение туда известных на международном уровне правозащитников – президента фонда «Холокост» Аллу Гербер и главу Московского бюро по правам человека Александра Брода. Их присутствие в ОП позволит увеличить медиа-активность, а власти продемонстрировать верность принципу прав и свобод человека, а также плюрализм мнений.

Примечательно, что «антифашист» Александр Брод наряду с другими общественными деятелями, вошел в создаваемую под эгидой ОП новую правозащитную организацию «Человек и закон». Ее глава, редактор одноименного журнала и член ОП Владислав Гриб заявил, что основным направлением деятельности нового образования станет контроль за правоохранительными органами. Дополнительный вес «Человеку и закону» помимо наличия квалифицированных юристов и отделений в 500 городах должны придать учредители – несколько десятков общественных организаций – и ее «лица». В частности, в оргкомитет создаваемой организации войдут, среди прочих, священник Георгий Рябых, телеведущая Оксана Федорова, секретарь Союза журналистов РФ Михаил Федотов, президент объединения предпринимателей «Опора» Сергей Борисов и президент адвокатской палаты Москвы Генри Резник.

В условиях идеологического кризиса и дефицита ресурсов несистемной оппозиции вряд ли удастся предложить альтернативу создаваемой организации. Во многом успех ее деятельности зависит от того, смогут ли «несогласные» переориентироваться на защиту социально-экономических прав (точечная застройка, принудительное выселение, повышение зарплат и т.п.) вместо устаревшей «общелиберальной» тематики. Кроме того, пока остается открытым вопрос, для чего создается новая структура – канализации в безопасное русло общественного недовольства или реальной помощи социально незащищенным слоям населения?

Следует отметить, что в 2007 году из всех институтов гражданского общества наибольшим потенциалом обладали профсоюзы. В последнее время все большую известность получают так называемые альтернативные профобъединения, которые гарантируют своим членам более эффективную защиту их интересов в спорах с работодателем. В частности, достаточно популярностью в этом плане пользуется Объединение социалистических профсоюзов «Соцпроф», который возглавляет Сергей Храмов. Данная структура возникла в 1989 году еще как общесоюзная организация, затем распалась и вновь заявила о себе как реальная сила в 2001 году, что выглядело вполне закономерно на фоне теряющей активность ФНПР.

В настоящее время наблюдаются две тенденции в «политической эволюции» независимого профсоюзного движения. Во-первых, российские «тред-юнионы» все более концентрируются на конкретных акциях по защите прав своих членов на отдельно взятых предприятиях, а также включении активных и положительно зарекомендовавших себя первичных ячеек в зонтичную структуру. В частности, «Соцпроф» в 2006 году оказался вовлечен в конфликт «Сургутнефтегаза» со своими работниками, которые организовали профсоюз «Профсвобода». В июле 2006 года этот профсоюз провел митинг в Сургуте численностью в 2 тысячи человек (самая массовая акция, организованная не входящей в ФНПР структурой), а в декабре был зарегистрирован в качестве первичной ячейки «Соцпрофа».

Профсоюзы провели аналогичные акции и на ряде производств западных компаний в России. Первой на подобные действия решилась профсоюзная организация всеволжского завода «Форд» во главе с Алексеем Этмановым. В настоящее время наблюдается процесс активизации деятельности профсоюзов на заводах с преобладанием западного капитала. В частности, 13 апреля «итальянская» забастовка началась на заводе, принадлежащем ООО «Пивоварня Хайнекен» (ее организаторами выступили как представители «Соцпрофа», так и ФНПР), а 20 апреля рабочие завода компании Coca-Cola провели пикет с требованиями 30-процентного повышения зарплаты и возвращения социальных льгот, в противном случае его участники обещали перейти к забастовке. Данные акции протеста также носят своеобразный «эстафетный» характер - в акции работников «Хайнекен» принимали участие представители профкома «Форда», а активистов профсоюзов Coca-Cola консультировали их коллеги из «Хайнекен».

Еще одна тенденция в деятельности независимых профсоюзов России - их постепенное притяжение в сферу влияния несистемной политической оппозиции. До последнего времени «Соцпроф» и его лидер Сергей Храмов были одними из основателей «Партии труда», которая позднее влилась в состав «Патриотов России» Геннадия Семигина. Однако в августе 2006 года «Соцпроф» разорвал соглашение с партией Семигина, и после октябрьских региональных выборов прекратил сотрудничество с ним. При этом представители «Профсвободы» и «Набата» (объединяет сотрудников алюминиевого завода СУАЛ-УАЗ) были замечены на «Марше несогласных» в Санкт-Петербурге 3 марта. А один из активных участников «Маршей», лидер Авангарда красной молодежи Сергей Удальцов присутствовал акциях профсоюзов в Сургуте. Кризис несистемной оппозиции приведет к смене не только форматов протестных действий и лозунгов, но и появлению новых лидеров. Вполне возможно, что на волне «экономизации» протестных настроений в числе новых лидеров оппозиции окажутся и функционеры альтернативных профсоюзов.

1.7. Поиск идеологических оснований путинского проекта. Суверенная демократия

Несмотря на достаточно заметную деидеологизированность российских элит, которые мыслят, скорее, категориями аппаратно-кадровой экспансии, в течение 2007 г. наблюдались попытки выдвинуть идеологию, консолидирующую все население на основе патриотических и патерналистских идей. Среди подобных попыток наиболее успешными можно назвать теории суверенной демократии и «Русскую доктрину», которые в целом взаимно дополняют друг друга. Если первая в целом находится в дискурсе западной политологии и оперирует понятиями «суверенитет» и «демократия», то вторая представляет собой попытку подвести идеологическую базу под сложившийся в 2000-е гг. порядок, используя «почвенническую» и православную фразеологию.

Концептуальные основы «суверенной демократии» были заложены еще в конце 2006 года, когда заместитель главы администрации Президента РФ Владислав Сурков опубликовал в журнале «Эксперт» статью «Национализация будущего»[13], в которой сделал попытку дать расшифровку термина «суверенная демократия».

Из серьезных политических установок можно выделить две: национальные ценности и национальный вопрос. В качестве национальных ценностей автор предлагает триединую формулу «свободы, справедливости и материального благополучия». Нетрудно заметить здесь идущую от Великой французской революции традицию триединства свободы, равенства и братства. И если свобода осталась неизменной ценностью (дань либерализму), справедливость можно понять с известными оговорками как равенство (дань социализму), то братство заменено материальным благополучием (опять же, скорее, либеральная категория). Наверное, это призвано отразить дух времени общества потребления с приматом исчисляемых ценностей над ценностями иного порядка. Вместе с тем упомянута в качестве фундаментальной для российской демократии и идея «сбережения народа», выдвинутая президентом РФ Владимиром Путиным.

Национальные идеи фактически впервые прозвучали из уст кремлевского высокопоставленного чиновника так четко и резко - опять-таки, в основном, за счет полемического духа текста. Хотя одна из глав статьи и названа «Русские», идеи там содержатся, в основном, достаточно традиционные для российской политической мысли (достаточно вспомнить Владимира Соловьева, Николая Бердяева или весьма почитаемого сейчас практически всеми элитными группировками «консерватора» Ивана Ильина): о русской толерантности, о роли русского народа как политического и духовного аттрактора, о Третьем Риме и т.д. Свежей и оригинальной представляется мысль автора о выселении русских из многонациональной России, к которому приведет культивируемая сейчас определенными силами ксенофобия. Кстати, и нацию автор понимает не по-сталински (определение вождя народов заканчивалось единством языка), а как «сверхэтническую совокупность всех граждан страны». То есть в этом плане можно констатировать, что национального вопроса теоретик, в сущности, и не затрагивает, а пытается оперировать на «наднациональном» уровне (в этом плане эти положения, скорее, близки доктрине классического евразийства с его «наднациональной империей на национальной основе»).

Автор беспощаден в своих оценках существующего положения дел и интеллектуального состояния РФ. Он яростно критикует пораженчество оффшорной аристократии, лень, равнодушие, невежество, слабость, а также техническую отсталость, бытовую неустроенность и распыленность творческих сил российского общества. В рассуждениях автора статьи не видно указания на силы (кроме абстрактного «российского народа»), которые могли бы взять на себя труд по изменению существующих условий и прорыву России в будущее. Не представлены и взгляды автора на механизм этого прорыва, его управленческое обеспечение. Возможно, что эти вопросы, так или иначе, будут обозначены «Единой Россией» на своем «идеологическом» съезде.

Вероятно, что на такой идейный вызов вынуждены были ответить и политические оппоненты действующей власти. Им будет проще, так как позиция критикующего всегда более выгодна. В этом смысле автор «пошёл на риск»: достаточно жесткого обозначил контуры идеологического арсенала «партии власти» накануне электорального периода 2007-2008 гг.

Через весь текст «красной нитью» проходит мысль о конкуренции, соревновательном характере современной эпохи, о том, что суверенной нации выжить в глобальном мире можно только, напрягая все силы в борьбе - прежде всего, со своими собственными слабостями. Такая постановка вопроса представляется нерелевантной нынешнему состоянию страны - как материальному, так и духовному. Вряд ли призывы к мобилизации (интеллектуальной и экономической) упадут на благодатную почву нынешней России - пока еще разделенной социальными и имущественными барьерами, изрядно уставшей как от великих потрясений и мобилизаций, так и от призывов строить Великую Россию. Сумеет ли «Единая Россия» сделать из позитивных установок достойную программу, а на ее основе - жизнеспособный управленческий продукт, покажет время.

Тем не менее, определенную роль концепция суверенной демократии все же выполнила. Во-первых, в условиях идеологического «вакуума» она дала толчок к обсуждению мировоззренческих проблем, породив продуктивную дискуссию о дальнейшем пути развития РФ. Во-вторых, в условиях «сложноорганизованной» элитной конфигурации периода правления Владимира Путина ей удалось консолидировать ведущие аппаратные группы «силовиков» (им импонирует использование термина «суверенность») и «либералов» (для которых «предназначено» понятие «демократия» и формальное сохранение либеральных практик и процедур).

Вторая идеологическая конструкция - «Русская доктрина» - была обнародована 20 августа 2007 г., когда состоялись слушания по ней Всемирного Русского народного собора[14]. Черновой вариант «Русской доктрины» был подготовлен в семимесячный срок, однако около двух лет текст документа обсуждался на различных «круглых столах» и семинарах, что позволило его серьезно адаптировать к существующим реалиям. И хотя формально материал готовился и обсуждался преимущественно «гражданскими» специалистами, мощную поддержку этому процессу оказала РПЦ, что наложило свой отпечаток на концепцию и основные положения документа.

Ключевой тезис проекта - модернизация с опорой на традицию. Предлагаемый авторами путь - не догоняющий, а действующий в ином категориальном поле, чем западные проекты развития. Документ в целом построен на отрицании российского опыта реформирования 1990-х гг., что особенно заметно в разделе, посвященном экономике, и полностью не приемлет неолиберальную модель социально-экономических преобразований, которая в целом осуществляется в РФ и по настоящее время (с одновременным увеличением роли государства как регулятора процессов). Участие в разработке проекта структур и экспертов, близких к главе РЖД Владимиру Якунину, также наложило свой отпечаток на акцентировку в экономическом блоке. В частности, в качестве одного из прорывных направлений развития экономики заявлены проекты трансконтинентальных транспортных коридоров Север-Юг и Запад-Восток, которые, по мнению авторов, способны стать центром притяжения как отечественных, так и зарубежных капиталовложений, и открывают новые возможности, ниши и рынки для российского бизнеса.

При этом наиболее радикально авторы и сторонники проекта подходят к существующей социальной системе. По их мнению, для преодоления отчуждения между властью и обществом необходимо пересмотреть не оправдавшие себя принципы сложившегося в 1990-е годы подхода к перераспределению материальных благ, расширить доступ к возможностям получения образования и медицинских услуг для самых широких слоев населения. Данный тезис в целом релевантен обозначившимся в 2007 году общественным настроениям («левый запрос») и придает документу политическое звучание. При этом следует отметить, что, настаивая на «дематериализации» общественной жизни, РПЦ лоббирует принятие разрабатываемого в рамках Минэкономразвития законопроекта, предусматривающего передачу ей в собственность всего недвижимого имущества, находящегося в настоящий момент в бессрочном пользовании.

В целом концепцию авторов документа можно охарактеризовать как возвращение государству «законных» источников доходов, а народу - социальной справедливости. Первая часть вписывается во внутриполитическую составляющую доктрины энергетической сверхдержавы, которая подразумевает суверенный контроль над стратегическими сырьевыми ресурсами. Кроме того, она кореллирует с общемировым процессом становления «сырьевого национализма», который перешел в активную фазу в течение последнего года.

Вторая часть соответствует расширению расходов на социальные программы, которое имеет место с осени 2005 года в рамках нацпроектов. При этом существующая в стране диспропорция в распределении доходов от сырьевых отраслей признается несправедливой и требующей пересмотра. Другими словами, децильный коэффициент признается чрезмерным.

Данный документ демонстрирует стремление РПЦ расширить свое влияние на происходящие в стране общественно-политические процессы, что находит понимание и поддержку некоторых влиятельных элитных групп.

Одним из возможных вариантов реагирования на это стало письмо представителей научного сообщества, в котором они протестовали против «клерикализации» общественной жизни и растущего присутствия РПЦ в политике и экономике. Тем не менее, благожелательная позиция к Церкви, занимаемая влиятельными чиновниками и институтами государственной власти, позволяет утверждать, что она может рассчитывать на поддержку основных элитных групп в случае, если не будет настаивать на тотальном пересмотре существующей системы распределения доходов.

Помимо двух стратегических идеологических проектов в 2007 г. наблюдались попытки разработать идеологию для отдельных социальных и профессиональных групп, однако в целом они носили ситуативный характер и в целом являлись производными от текущей аппаратно-кадровой борьбы. В частности, это относится к попытке разработать идеологию «чекизма».

В октябре в газете «Коммерсант» была опубликована статья главы Федеральной службы наркоконтроля Виктора Черкесова[15]. Жанр открытых писем для главы Госнаркоконтроля не является новым - в 2004 году он опубликовал в «Комсомольской правде» аналогичный документ, в котором выдвигал сходные тезисы[16]. В частности, в обеих публикациях он указывал на роль «чекистской корпорации» как основополагающей силы, препятствующую распаду российской государственности. Кроме того, он указывал на опасность внутренних конфликтов в этой среде (по линии ФСБ-ФСКН), что может повлечь за собой деструктивные последствия для всей страны.

Однако его очередная публикация несколько отличалась как по содержанию тезисов, так и их направленности. Если почти три года назад Черкесов лишь указывал на возможность возникновения противоречий (при содействии этому «заинтересованных лиц» как внутри страны, так и за рубежом), то теперь он констатировал уже их остроту. Помимо ФСБ к «противникам» ФСКН прибавился и Следственный комитет, что вполне объяснимо - в силовых реалиях образца конца 2004 года последняя «инстанция» отсутствовала. Наконец, изменился сам адресат послания. Если в прошлый раз материал апеллировал как к главе государства, так и лидерам альтернативных подгрупп «чекистского» корпуса (в первую очередь, ФСБ), то сейчас только к Владимиру Путину.

Такой неординарный шаг является свидетельством того, что Виктор Черкесов пытался использовать последний ресурс в борьбе с конкурентами на «силовом» поле. Если в 2004 году публикация статьи стала лишь одним из элементов стратегии по «продвижению» ФСКН, то в настоящий момент она выглядит как попытка сохранить от экспансии аппаратные позиции своего ведомства. Кроме того, по прочтении текста ясно, что Виктор Черкесов лишился непосредственного доступа к президенту РФ, что и заставило его прибегнуть к «альтернативным» каналам коммуникации.

Помимо всего вышеуказанного, ситуация с ФСКН означает возможность эрозии системы «сдержек и противовесов» силовых ведомств, которую Владимир Путин создавал на протяжении своего правления. ФСКН в качестве самостоятельного ведомства была образована в 2003 году указом президента РФ (тогда носила название Госкомитета по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ) и сразу же заявила претензии на то, чтобы стать серьезным не только правоохранительным, но и силовым ведомством. Помимо официальной причины (ужесточение борьбы с оборотом наркотиков) ее создание преследовало еще одну цель - Владимир Путин создавал альтернативную ФСБ систему сбора и анализа информации о происходящих внутриполитических процессах.

«Назначение» Дмитрия Медведева «преемником» принесет достаточно заметные изменения в идеологический дискурс. Скорее всего, при сохранении «руководящей и направляющей» роли государства произойдет определенная «либерализация» понимания его роли в экономике и социальной жизни. Это объясняется как наличием у Дмитрия Медведева устойчивой репутации «реформатора», так и идеологическими воззрениями лидеров поддерживающих его элитных групп, среди которых, прежде всего, стоит назвать идеолога российской приватизации Анатолия Чубайса. Однако в целом курс на государственный патриотизм и суверенитет страны останется неизменным, что будет обусловлено, как необходимостью следовать настроениям, превалирующим в обществе, так и разработкой идеологии «сырьевого империализма» и обоснований для экспансии российских компаний на мировые рынки в условиях жесткой глобальной конкуренции.

Тем не менее, необходимо отметить, что российское общество на современном этапе является достаточно «деидеологизированным» и не ждет обозначения со стороны власти четких идеологических ориентиров. Мировоззрение населения РФ можно охарактеризовать как «компилятивное», в котором достаточно свободно, а иногда и парадоксально сочетаются державные, социальные и либеральные ценности. Попытки же мобилизовать россиян на идеологической основе, как показал 2007 г., обречены на провал. В этом плане показательными являлись события 4 ноября («провластный» праздник Дня народного единства) и 7 ноября («коммунистический» день Октябрьской революции).

Праздник 4 ноября изначально задумывался как альтернатива празднованию Октябрьской революции. В 2005 году, когда он впервые отмечался, у власти еще существовало опасение насчет того, что КПРФ сможет мобилизовать протестный электорат на массовых мероприятиях: в 2003 - 2004 гг. лидер партии Геннадий Зюганов еще пытался вести «свою» игру и жестко оппонировать власти. Однако в 2004 году нынешний лидер «Патриотов России» Геннадий Семигин нанес серьезный удар по компартии, спровоцировав раскол. Перенос праздника должен был лишить КПРФ и любую другую потенциально оппозиционно левую силу возможности для мобилизации протестного электората путем апелляции к историческим событиям октября 1917 года. Также лишение 7 ноября статуса выходного дня должно было на порядок снизить количество участников мероприятия левой оппозиции. Кроме того, новый праздник задумывался как «консолидирующий» день единения народа и власти.

Однако поставленная задача была достигнута лишь частично - левые митинги остались без «трудоспособного» населения, которое более не могло посещать «будничные» мероприятия. Кроме того, лишение 7 ноября статуса выходного дня в целом снизило его значимость как информповода. Однако сделать праздник 4 ноября днем единения не получилось - неожиданно им воспользовались националисты, которые почти все предыдущее десятилетие представляли собой маргинальные и крайне малочисленные группы, не способные к скоординированным действиям. Однако в 2005 году им удалось провести относительно массовое и громкое мероприятие под названием «Правый марш», которое объединило представителей практически всех национал-патриотических групп - от «евразийцев» и «православных хоругвеносцев» до откровенных нацистов.

В 2006 году наметилась тенденция к расколу национал-патриотического лагеря на «официозную» и «несистемную» части. К первой можно отнести «евразийцев» Александра Дугина, ко второй - Движение против нелегальной иммиграции Александра Белова (Поткина). При этом указанное деление носит весьма условный характер - например, лидеры ДПНИ позже заявили о желании действовать исключительно в рамках закона. События в Кондопоге способствовали нагнетанию ситуации вокруг «Русского марша-2006», что выразилось в «накачке» информполя ожиданиями погромов, что в свою очередь, провоцировало негативные ожидания. В целом же 4 ноября 2006 года закончилось без эксцессов, что указало на «управляемость» националистического движения в России.

В 2007 году власть опять же смогла переиграть националистов на информационном поле, действуя в двух направлениях. Во-первых, это продолжение фрагментации националистических сил. В частности, если в 2006 году бывшие участники «Правого марша-2005» разделились по признаку «имперцы» - «чистые националисты», то в этом году раскол наступил уже в лагере последних. Во-вторых, власти удалось «перебить» активность национал-патриотов на информационном поле: за счет широкого освещения мероприятий, организованных прокремлевскими молодежными движениями в центре Москвы. Данный ход также принес результаты - 4 ноября хотя и не стало днем единения власти и народа, однако сложившаяся за два года монополия на него национал-патриотов был разрушена. В целом этот праздник продемонстрировал отсутствие мобилизующей идеологии в современной России, поскольку наиболее массовыми были разве что акции движений, обладающих административным ресурсом.

Несмотря на круглую дату - 90 лет со времени «Великого Октября» - левые силы не смогли мобилизовать под свои знамена достаточно населения, а их акции прошли практически в полном информационном вакууме. Такую неудачу можно объяснить рядом причин. Во-первых, низкий уровень информационного освещения акций был предопределен небольшим количеством участников (за исключением Москвы и ряда крупных городов), что, в свою очередь, во многом стало следствием лишения 7 ноября статуса «красного дня календаря». Во-вторых, в медиа-поле обыгрывался более привлекательный информповод - письмо представителя «Единой России» относительно учреждения института национального лидера для Владимира Путина.

Таким образом, праздничные мероприятия 4 и 7 ноября продемонстрировали отсутствие в современной России «неперсонифицированной» идеологии, обладающей мобилизационным потенциалом. В частности, националисты на фоне растущих этнофобских настроений в стране в целом и в Москве в частности так и не смогли собрать значительное количество сторонников. Примерно аналогичная ситуация наблюдается и на левом фланге - на фоне растущего «левого запроса» количество «ядерного» электората КПРФ не увеличивается, а другие силы, позиционирующие себя в качестве «социальных», вообще не располагают существенной поддержкой населения.

[1] См., напр., Никонов И. Сергей Миронов настаивает на третьем сроке // http://www.utro.ru/articles/2007/03/30/637160.shtml (30.03.2007).

[2] Становая Т. Партии власти и проблема «третьего срока» // http://www.politcom.ru/article.php?id=4404 (10.04.2007)

[3] См., напр., Латухина К. Гликин М. Третий срок отложен // Ведомости. 29.05.2007. № 96 (1870).

[4] См., напр., Султыгов А.-Х. О феномене национального лидера России // http://www.kreml.org/opinions/164932766

[5] http://president.kremlin.ru/appears/2007/12/17/2041_type63374type63376type82634_154550.shtml

[6] http://president.kremlin.ru/appears/2007/12/19/1607_type63379_154772.shtml

[7] Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2007 г. № 11-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 3, 18 и 41 Федерального закона "О политических партиях" в связи с жалобой политической партии "Российская коммунистическая рабочая партия - Российская партия коммунистов" // Российская газета. 2007. №4420

[8] http://wciom.ru/novosti/reitingi/ehlektoralnyi-reiting-politicheskikh-partii.html

[9] См., напр., Жигулев И. Президентский курс // Smart Money. 2008. №3 (93).

[10] Салин П. Преемник и его команда: Дмитрий Медведев располагает обширной клиентелой // Политический класс. 2008. №1 (37).

[11] Романов И. Явлинский тянет время // Независимая газета. 30.01.2008.

[12] Зубченко Е. «У нас другая миссия» // Новые известия. 11.12.2007.

[13] Сурков В. Национализация будущего // Эксперт. 20.11.2006. №43

[14] http://www.rusdoctrina.ru/

[15] Черкесов В. Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев // Коммерсант. 2007. №184 (3760)

[16] Черкесов В. Неведомственные размышления о профессии // Комсомольская правда. 29.12.2004

Россия 2007. Часть 1. Политическая система России - изменения в период избирательных кампаний

1.2. Новая роль политических партий. Ход выборов в Думу и их основные итоги

1.3. Президентские выборы – кто может занять место Путина

1.4. Реорганизация правительства РФ в сентябре 2007 г.

1.5. Оппозиция и ее перспективы

1.6. Состояние гражданского общества

1.7. Поиск идеологических оснований путинского проекта. Суверенная демократия

Специальный доклад:

Организация внутреннего рынка газа в России: тактика «малых дел»

Книги

Великая газовая игра

Нефтегазовый фактор в мировой геополитике

Глобальная энергетическая война

Энергетическая сверхдержава

Русская нефть: последний передел