Главная > Актуальные комментарии > Политика > Консолидация государства: уроки Нового курса

Консолидация государства: уроки Нового курса

Аналогии с опытом других стран обычно выполняют две задачи. Первая - найти что-то общее с великими примерами прошлого. Эта цель во многом бутафорская. Вторая лее более значима. Она заключается в том, что другим государствам очень непросто объяснить, что же на самом деле происходит в твоей стране. А исторические аналогии помогают бороться с мифами, которые как грибы вырастают от столкновения с незнакомым политическим материалом для анализа. На близких примерах все выглядит проще и понятнее.

Скажем, председатель думского комитета по делам СНГ Андрей Кокошин сравнивает происходящее в России с голлистской Францией. Но эта аналогия не единственная. 125-летие со дня рождения Франклина Делано Рузвельта (30 января) порождает еще одну параллель - с Новым курсом.

Если пойти по уже упомянутому первому пути, то - при желании, конечно, - можно найти много общего между Путиным и Рузвельтом. Скажем, в детстве Рузвельту подарили пони и породистую собаку. Или еще один факт: Рузвельт закончил юридическую школу. Но такие полуюмористические изыскания не могут служить предметом серьезного изучения.

Вопрос же гораздо серьезнее. Самое главное - это проблема уровня вмешательства государства в экономику и политику. Не секрет, что и при Рузвельте, и при Путине наблюдался процесс, который мы можем назвать консолидацией государства. Это происходило и в политической сфере, и в экономике.

Любопытно, что именно за рост роли государства Путин активно критикуется на Западе. Но, собственно, Америка в период Рузвельта занималась ровно тем же самым. Значение государства в экономике выросло весьма серьезно. Причем в совершенно разных проявлениях. Это и борьба с монопольным сговором крупного бизнеса, и попытка искусственного стимулирования внутреннего платежеспособного спроса.

Известно, что Рузвельт не считал себя практическим воплотителем модели Кейнса, но в реальности действовал во многих аспектах именно по его рецептам. Главная суть его концепции - экономические кризисы рождаются при усилении склонности населения к сбережению, что ведет к недоинвестированию и перепроизводству. В итоге государство должно взять на себя функцию как инвестора, как и стимулятора населения к потреблению.

Здесь принципиально важно следующее обстоятельство. Рузвельт безоговорочно считается одним из величайших президентов США. Его мемориал в Вашингтоне - одно из мест поклонения, где считают своим долгом сфотографироваться практически все гости американской столицы. Удивительно: американские элиты и СМИ агрессивно критикуют Путина за укрепление государства, но за то же самое поклоняются Рузвельту, который активнейшим образом вмешивался как в политику, так и в экономику. Да, в мировой политологии много критиков как Рузвельта, так и Кейнса. Скажем, Юрген Хабермас считал это уничтожением публичной сферы и свободного дискурса. Но в самих Соединенных Штатах Рузвельт является фигурой священной.

Почему же так происходит? Тут надо обратиться к извечной проблеме борьбы апологетов большого и малого государства. Спор этот очень давний, убойные аргументы есть и у той и у другой стороны. Но, судя по всему, политическая практика свидетельствует о правоте обеих точек зрения. В истории практически всех великих держав периоды усиления государства чередуются с его более активным «уходом» из политики и экономики. Вопрос заключается в задачах, которые стоят в тот или иной период времени. Идея саморегулируемых экономики и гражданского общества весьма хороша, но выясняется, что в определенные моменты рынок оказывается не в силах предотвратить кризисные явления. А гражданское общество не способно защитить от таких явлений, которые мы можем назвать «провалами демократии», - это и криминализация власти, и приход к управлению откровенных популистов и националистов. В итоге экономику начинает лихорадить, а в политике появляются сильные группы, которые начинают жить по принципу раковой опухоли - т.е. по своим законам, а не по правилам социума.

Америка конца 20-х и начала 30-х годов и Россия конца 90-х годов XX века стали наглядными этому подтверждениями. Великая депрессия, биржевые «черные дни», банковский коллапс 1933 года - эти события уходили корнями не во вмешательство государства в экономику, а как раз в провалы рынка, который оказался не способен предотвратить как монополизацию экономики, так и разрыв в уровне производства и потребления. Аналогичным образом дефолт 1998 года, который напоминает события 1933 года в США, оказался дитем олигополизации экономики и превращения государства в политическую инфраструктуру крупных корпораций. Немногим лучше обстояли дела в политике. Политическая власть в США постепенно начала переходить в руки мафиозных кланов, с которыми затем и начал борьбу Рузвельт. В России роль основных политических игроков стали брать на себя как те же криминальные структуры, так и крупные корпорации, а также региональные кланы, активно создававшие феодальные республики. Собственно, это и было гражданское общество - те же бандитские бригады формировались без всякого вмешательства государства. Наоборот, они активно заполняли пустоты, образовавшиеся после ухода «большого государства». Государство не могло выполнить ни политических, ни экономических функций. И на его месте оказывались криминальные структуры. Не могло собирать налоги - появлялся рэкет. Исчезла судебная система - появилась система авторитетных разборок «по понятиям». Америка 20-х и 30-х мало чем отличалась в этом плане от лихих 90-х в России. Возникает вопрос - а что же было делать в таких условиях? Консолидация государства оказывалась единственным и неизбежным выходом. Специфика того периода требовала именно таких мер.

Но, думается, такая политика носит циклический характер. Период собирательства государства сменяется фазой увеличения политической и экономической самостоятельности населения, уже готового к этому. Хотя фазы цикла меняются далеко не каждый год.

Экономический результат реформ в США и в России был очевиден. Хотя многие видят в этом прежде всего благоприятный внешний фактор, способствовавший экономическому росту. Президентство Путина пришлось на период высоких цен на нефть. Президентство Рузвельта - на Вторую мировую войну. Особенно не участвуя в военных действиях, США смогли очень неплохо заработать на этом. Только в первые пять месяцев Второй мировой войны экспорт США увеличился на 30%. Но, собственно, умение грамотно использовать внешнюю конъюнктуру - тоже искусство. Искусство использовать свои сильные места и делать на них ставку. Для США это было прежде всего производство вооружения, которое продавалось союзникам. Причем в рамках этого бизнеса именно государство взяло на себя функцию реализации новых прорывных проектов - прежде всего создание ядерного оружия. Мегапромышленные проекты с государственными инвестициями в отрасли, где позиции страны особенно сильны, - такую практику нужно перенимать и нам. Для современной России аналогом Манхэттенскому проекту могла бы стать масштабная добыча углеводородов на шельфе или же превращение Восточной Сибири в крупный центр извлечения природных ископаемых.

Таким образом, задачи Нового курса по консолидации государства оказались актуальными в России спустя 70 лет. Таков наш исторический цикл. Можно ожидать, что вектор экономических и политических изменений претерпит в ближайшее время ряд изменений. Но это уже будет другая эпоха - со своими целями и задачами.

Константин Симонов
Гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности

Опубликовано: ежедневная газета «Известия», 12 февраля 2007 года.


Специальный доклад:

Организация внутреннего рынка газа в России: тактика «малых дел»
PRO-GAS
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
О Фонде | Продукты | Услуги | Актуальные комментарии | Книги | Выступления | Клиенты | Цены | Карта cайта | Контакты
Консалтинговые услуги, оценка политических рисков в ТЭК, интересы политических и экономических элит в нефтегазовой отрасли.
Фонд национальной энергетической безопасности © 2007
  Новости ТЭК   Новости российской электроэнергетики